Роскошь нечеловеческого общения

— По мою душу? — спросил он.

— Да.

— Что же на этот раз?

— Проблема серьезная, Павел Романович. Приходил ко мне сейчас один персонаж…

— Что за персонаж?

Греч теперь говорил резко, внимательно глядя в глаза Суханову. Журковский еще раз отметил ту быстроту, с которой менялось выражение лица Павла Романовича, Пашки Греча, — прежде он всегда был для него открытой книгой, а теперь казался совершенно чужим, непредсказуемым и загадочным.

— Вроде из Комитета. Молодой.

— И что же?

— Говорит, что бывший твой студент. Иванов Михаил. Не помнишь такого?

— Ну что ты, Андрюша! Нет, конечно.

— Так вот, он просил тебе передать, что очень тебя уважает, мол, он честный студент, хоть и в органах работает… И считает своим долгом пойти на должностное преступление…

— Провокация, — покачал головой Греч.

— Подожди. Дослушай. Хочет предупредить тебя о том, что у тебя дома будет обыск.

— Ну конечно, провокация, — снова сказал Греч.

— И найдут при обыске незарегистрированное оружие.

— Что? Что ты сказал? Оружие? Откуда у меня оружие? Или они собираются подбросить? Так понятые ведь… Нет, это вряд ли. Провокация, Андрюша. Подлая провокация. И тебя втянули в это дело.

— Паша, у тебя точно оружия нет?

— Слушай, ты меня что, первый день знаешь? Сам подумай — на кой черт мне оружие? Да еще незарегистрированное. Я что, наемный убийца? Или на продажу держу?

— Паша, ты понимаешь, насколько это серьезно? Если это правда, то какие могут быть последствия — ты отдаешь себе отчет?

— Я отдаю себе отчет, — ответил Греч. — Юридическое образование у меня как-никак есть.

— Вот именно. Поэтому мне странно, что ты так легкомысленно к этому относишься.

— Ты знаешь, Паша, — сказал Журковский, с удовольствием проговаривая это «ты». В машине, в присутствии шофера и охраны, у него как-то само собой получалось обращаться к старому другу Пашке Гречу на «вы». Здесь же, что называется, обстановка располагала. — Ты знаешь, я верю этому парню. Я присутствовал при разговоре. Мне кажется, он не врал.

— Толя… Анатолий Карлович! Вы же взрослый человек!

Греч заходил по комнате.

— Ты что, вчера родился? Эти люди способны на все. Поверь мне, я уж, к сожалению моему, все это знаю. Такого навидался!.. Продадут, наврут в глаза и не то что не поморщатся, а забудут через минуту. У них это в порядке вещей. Вранье поставлено на поток. На конвейер. Понимаешь? А ты покупаешься на это, как ребенок. Мне только одно непонятно — для чего они эту информацию нам запустили? Просто еще один камень, чтобы жизнь мне отравить? Просто гадость очередная? Так, что ли?

— Толя! — Люсин стоял на пороге кухни, вытирая руки полотенцем. — Толя! А у тебя ведь есть в доме оружие.

Греч застыл посреди комнаты, глядя на Люсина, который спокойно продолжал вытирать руки.

— Что ты имеешь в виду, Слава? Какое оружие? Это не тема для шуток!

— Я и не шучу. Ты мне сам показывал.

— Что показывал?

— Ружье. Которое тебе после выборов президент подарил. С дарственной надписью.

— О, Господи! Да я и забыл про это… Так оно же… Вот дьявол!

Греч бросился к лестнице, ведущей на второй этаж.

— Приехали, — сказал Суханов. — Вот тебе и на! Значит, прав был эфэсбешник… Студент. Надо же. Есть еще порядочные люди в наше время. И среди молодежи. Что приятно.

Исчезнувший наверху Греч появился на лестнице с длинной картонной коробкой в руках.

— Вот оно.

— Покажи!

Суханов взял коробку, положил ее на диван и открыл.

Журковский увидел массивное, с резьбой по всему прикладу темного дерева, с матовым толстым стволом охотничье ружье.

— Павлу Романовичу Гречу, дорогому другу в память о нашей общей победе. Президент Российской Федерации… Солидно, — произнес Суханов, прочитав вслух слова, что были выгравированы на металлической табличке, привинченной к прикладу. — Это все звучит очень убедительно и замечательно, только ведь табличка — не документ. А настоящие документы есть на это ружье?

— Нет, — Греч отрицательно покачал головой. — Не до того было тогда. Да вы же знаете нашего президента. Широкая душа. Подарки любит раздаривать. Подарил и забыл. А потом, вечером, — уже никакой… Какие там документы! Да ведь и я был в ту пору народным депутатом. Неприкосновенность. Кто бы посмел ко мне сунуться? Тем более тогда. Мы были победителями. Тогда нас не судили. И мы себя, надо признаться, тоже…

— Нужно оформить документы. Срочно.

— Где? Прийти в милицию — вот, мол, президент подарил ружьецо? Оформите, пожалуйста? Как ты себе это представляешь?

Суханов пожал плечами.

— Нет, не успеем мы ничего сделать. Если они задумали накрыть тебя с оружием, то мы ничего не оформим. Нужно просто от него избавиться, и все.

— В каком смысле — «избавиться»? — спросил Греч и внимательно посмотрел на Суханова. — Что ты имеешь в виду? Выбросить, что ли? В море утопить?

— Ну нет, конечно… Но держать это дома в любом случае нельзя. Если они решили пришить тебе незаконное хранение оружия, значит, у них все уже продумано. И все на мази.

— А кто это — «они»? — спросил Греч.

Суханов усмехнулся.