Роскошь нечеловеческого общения

Виктор Васильевич опустил стекло и протянул документы, одновременно сказав несколько тихих слов.

Журковский решил сесть поудобнее и задел коленом коробку с ружьем, которая неловко лежала у него в ногах.

— Вячеслав Борисович, опустите, пожалуйста, стекло, — повернулся к пассажирам шофер.

— Слушаюсь, — весело ответил Люсин и выполнил просьбу водителя.

— Э-э-э…

Парень в камуфляже наклонился к образовавшейся щели.

— Э-э-э… Это вы, Вячеслав… Простите, отчества не знаю… Все говорят Слава Люсин, Слава Люсин…

— Ничего страшного, — улыбнулся Люсин.

— Простите, а можно автограф ваш?

Солдат был совсем молодым парнем, крепким, здоровенным, высоким, но с детским лицом и такими же детскими, наивными, круглыми глазами.

— Конечно.

Люсин вытащил из кармана авторучку.

— Где вам?

Парень протянул клочок бумаги, и Люсин быстро, размашисто написал несколько слов. Для того, чтобы было удобнее, он наклонился и использовал вместо подставки ту же коробку с ружьем.

— Спасибо!

Лицо парня расплылось широкой улыбкой. В свете фар соседних машин блеснули его ровные, крепкие зубы.

— Спасибо, Вячеслав… Э-э-э…

— Не за что! Как служба? — спросил Люсин.

— Нормально. Вы извините уж…

— Все в порядке.

— У вас джип чисто бандитский, — сказал второй парень, который уже оставил в покое водителя и, обогнув машину, подошел к своему напарнику.

— Да уж, вот на чем приходится ездить! — с сожалением кивнул Люсин. — Беда просто!

Солдаты хмыкнули и отдали честь.

— Счастливой дороги! Смотрите осторожнее, там строительство впереди… Дорога мокрая. Всего доброго!

Машина тронулась, Люсин закрыл окно и посмотрел на своего соседа.

— Ну вот и все. А ты боялась!

Журковский вытер мелкие капельки пота, выступившие на лбу.

— Не надо так нервничать, Анатолий Карлович! Ничего страшного. Я бы вообще эту штуку взял к себе, да только я в гостинице. Там с этим делом можно влипнуть в историю.

— Ну да, конечно, — ответил Журковский. — А как вы с ними быстро, Слава….

— Дело привычное. Популярность, знаете, часто помогает. Особенно с ГАИ. Да.

Водитель сбросил скорость. Дорога, прежде идеально ровная, теперь пошла ямами, ухабами, мощная машина преодолевала их с легкостью, но тем не менее пассажиры вынуждены были хвататься за спинки переднего сиденья, за рукоятки над дверцами, за коробку с ружьем.

— На «жигулях» по такой дороге не особенно погоняешь, — сказал Виктор Васильевич.

— Точно. Ну, слава Богу, хоть делают дорогу-то. А то прежде и намека не было на то, чтобы что-то исправить. Дорога и дорога. Катайся как хочешь. А лучше — на автобусе. Или еще проще — на электричке. Но если машину купил, сам и разбирайся. Богатей, понимаешь, — прокомментировал Люсин. — Богатей, только знай меру.

— Ну, сейчас-то все по-другому, — сказал Журковский, просто чтобы что-то сказать.

Страх, сковавший его при виде омоновцев, не отпускал.

— Да, по-другому… В определенных случаях. А в массе своей все осталось по-прежнему. Народ-то не переделать за пять лет. И за десять. И за двадцать. Опыт Моисея, мне кажется, для России не подойдет. У советских — собственная гордость. И путь свой. Павел Романович это умом-то понимает, а как начинает действовать, сразу забывает. Хочется ему, чтобы все было как у цивилизованных людей. А это, если хотите знать, Анатолий Карлович… — Чтобы подчеркнуть важность своей мысли, Люсин опять перешел на «вы». — Если хотите знать, для России это даже вредно. Так идеализировать собственный народ, так его переоценивать — за это и побить могут. «Интеллигент» ведь совсем недавно было таким, как бы полуругательным, словом. А Павел Романович этого «интеллигента» внедряет ну просто очертя голову. Повсюду. Везду ему порядок нужен, чистота, культура, понимашь… — Последнюю фразу Люсин проговорил с интонацией президента. — С таким подходом народной любви дождаться трудно. Опять-таки — в баню не ходит. Что это за начальник, который в баню не ходит, а? Водку там, понимашь, не пьет? Голый по снегу не бегает, красной попой, понимашь, девок не пугает? А?

— Ну да, конечно, — кивнул Журковский.

Ему стало немного легче. А что страшного, в самом деле, произошло? Если разобраться, то ничего. КПП — там ведь всех проверяют. А у Люсина действительно крутая машина — грех такую не остановить да внутрь не взглянуть. На таких авто и вправду только бандиты ездят. Ну не только, но большей частью…

— Так что в народные любимцы Павлу Романовичу трудно выбиться. Нет у него, понимаешь, подхода… Да… А интеллигенция — это ведь, к сожалению… Интонации Люсина стали серьезными. Журковский вдруг услышал в его словах какую-то настоящую, давнишнюю и тяжелую тоску. — К сожалению, это далеко не весь народ. К большому моему сожалению…

Он помолчал несколько мгновений. Машина въехала в Город.

— Вам куда? — спросил Люсин.

— На Корабельную.

— Где это? Я не знаю…

— Я знаю, — откликнулся с переднего сиденья Виктор Васильевич. — Недалеко. Минут пятнадцать — и там.

— Да, да, тут близко, — сказал Журковский.