Россия и Европа. Т.2

«Вы повели всё зто по иному — и пусть; но дайте мне любить свое оте­чество по образцу Петра Великого, Екатерины и Александра. Я верю, недалеко то время, когда, может быть, признают, что зтот патри­отизм не хуже всякого другого»?⁹ Тут Петр Яковлевич ошибался сильно. Патриотизм «по образцу Нико­лая» оказался вовсе не преходящим настроением. Просто потому, что, как мы уже знаем, однажды заболевшую наполеоновским комплек­сом страну не выпускает он из своих лап десятилетиями, порою столе­тиями. Познакомившись с текстами его антагонистов, читатель пой­мет, надеюсь, почему и внукам современников Чаадаева не суждено было увидеть возвращение к патриотизму «по образцу Петра Велико­го, Екатерины и Александра». Напротив, во времена Чаадаева Россия уходила от этого патриотизма стремительно. И, казалось, безвозврат­но. По крайней мере, и сорок лет спустя после его письма, при Алек­сандре III, голос Владимира Сергеевича Соловьева, протестовавшего «против повального национализма, обуявшего наше общество и лите­ратуру»,³⁰ звучал в России так же одиноко, как и чаадаевский в 1850-е.

Но в одном отношении, по крайней мере, Чаадаев себя не обма­нывал: в последние годы его жизни остался он в безнадежном мень­шинстве. Доказательством было то, что в войне середины 1850-х «русское правительство чувствовало себя ... в полнейшем согласии с общим желанием страны; этим в большой мере объясняется ро­ковая опрометчивость его политики в настоящем кризисе».

П.Я. Чаадаев. Сочинения и письма, M._f 1914л- 2, с. 280-281. B.C.

Соловьев. Сочинения в двух томах, М., 1989,1.

i, с. 531.

Другими словами, Чаадаев понимал: не одно лишь правительство виновато втом, что дело дошло до войны с Европой. Большинство тог­дашнего политического класса России хотело померяться силами с Европой, видело в этой войне крестовый поход, желанную, благо­словенную минуту, призванную увенчать четвертьвековое царствова­ние. До такой степени неузнаваемо изменились по сравнению с алек­сандровскими временами сами ценности общества, его мировоспри­ятие. Но почему? Как это случилось? Вот объяснение Чаадаева.

«Кто не знает, что мнимо-национальная реакция дошла у наших новых учителей до степени настоящей мономании? Теперь уже дело шло не о благоденствии страны, как раньше, не о цивилизации, не о прогрес­се... довольно было быть русским: одно это звание вмещало в себя все возможные блага, не исключая и спасения души. В глубине нашей бога­той натуры они открыли всевозможные чудесные свойства, неведо­мые остальному миру». И правительство капитулировало перед мифотворцами.

«Онихотели водворить на русской почве совершенно новый моральный строй... придуманный единственно для нашего употребления, нимало не догадываясь, что обособляясь от европейских народов морально, мы тем самым обособляемся от них политически и раз будет порвана наша братская связь с великой семьей европейской, ни один из этих народов не протянет нам руки в час опасности. [Они] не задумались приветство­вать войну, в которую мы вовлечены, видя в ней осуществление своих ретроспективныхутопий, начало нашего возвращения кхранительно- му строю, отвергнутому нашими предками в лице Петра Великого». Что касается «равительства, то оно