Россия и Европа. Т.3

Не только у Ивана Грозного, но и у Николая I не было, как мы видели, ни малейшей нужды оправдываться перед Европой, изобретать диковинные идеологические конструкции, вроде двойной цивилизации или «суверен­ной державности», и вообще устраи­вать Россию таким образом, чтобы всё в ней выглядело, по крайней мере, «как у людей». Сегодняшняя власть обойтись без этого уже не может. О силе ее зто говорит или о слабости?

/

Масштабы вызова

Я не хочу преуменьшать опасность ментального блока современной элиты. Агония переродившейся за четыре столе­тия государственности - грозная сила. Особенно, если вдохновляет­ся ультрарадикальными идеями Ивана Ильина с его пристрастием к «национальной диктатуре» и презрением к демократии. И вдобавок еще не встречает сопротивления сильного гражданского общества. Трудно, согласитесь, понять, почему растущему влиянию Ильина не противопоставлены, например, идеи его антипода Георгия Федо­това, куда более авторитетного в кругах эмиграции 1930-1940 годов, нежели Ильин с его гитлеровскими заскоками. Я не могу представить себе, чтобы перевелись вдруг в России серьезные философы и исто­рики, способные сопоставить идеи этих мыслителей и вынести авто­ритетное суждение о том, какие из них на самом деле важнее для будущего страны.

Глава одиннадцатая Последний спор

Как в микрокосме, отразился здесь наш сегодняшний мир, в котором Ильина цитирует прези­дент, архив его выкупают за грани­цей и торжественно возвращают на родину, а о Федотове не вспоми­нают, словно его и не было. Впрочем, разве это не еще одно доказательство, что, несмотря на падение трех из четырех бастионов «особнячества», Россия до сих пор не почувствовала себя свободной?

И.А. Ильин

Потому, надо полагать, и не потребовала от власти интеллиген­ция взяться, наконец, за расчистку авгиевых конюшен гражданской и всякой прочей отсталости, которая накопилась за столетия «особ­нячества», лишившего страну способности сопротивляться произво­лу власти. Ни для кого ведь больше не секрет, что покуда Европа политически модернизировалась - пусть неравномерно, пусть с

22Яно«

откатами и рецидивами, но модернизировалась, - Россия всё еще вырывалась из ярма средневекового «особнячества».

Есть более или менее объективные цифры, дающие возмож­ность измерить глубину накопившейся за эти столетия отсталости. Вот что говорят о ней независимые друг от друга международные организации, специализирующиеся на таких измерениях.

По защищенности граждан от коррупции сегодняшняя Россия занимает, согласно Transparency International, 147-е место в мире (из 159)- (Наравне с Новой Гвинеей, но опережая Бурунди.)

По независимости суда, согласно World Economic Forum, - 84-е место (из 102).

По защищенности политических прав граждан, согласно Freedom House, - 168-е место (из 192).

По защищенности частной собственности, согласно тому же World Economic Forum, - 88-е место (из 108).

Глава одиннадцатая

либеральная ^{последний сп}°р «мономания»

Проблема на самом деле в том, что