Россия и кочевники. От древности до революции

В качестве третьей причины оседания ученые указывают внутренние аспекты жизни кочевого общества. Во-первых, развитие земледелия (хотя и не сразу, т.к. первоначально земледелие тоже имело кочевой характер). Во-вторых, в местах, в которых особенно часто собирались соплеменники для решения своих общественных дел, нередко устраивались более постоянные поселения, служившие местопребыванием старейшин, жрецов и пр.[164] В-третьих, к оседлости вели деградация пастбищ и потеря кочевниками пастушеских навыков[165]. В-четвертых, влиял демографический фактор – давление естественного прироста населения на территорию[166]. Одной из спорных причин оседания является урбанизация. Так, по мнению К. Хамфри, в России и Китае, несмотря на общий рост как оседания кочевников, так и урбанизации, эти процессы разделены и имели разные причины и последствия[167].

Наличие у самих кочевников городских поселений остается спорным вопросом. Многие ученые разделяют мнение, что кочевники в городах не нуждались. Н.Н. Крадин сделал вывод, что в степи города возникали только с завоеванием кочевниками оседло-земледельческих обществ (управление завоеванными земледельцами требовало, чтобы кочевая администрация тоже перешла на оседлость)[168]. По мнению А.М. Буровского, Каракорум и Сарай-Бату[169] «не были нужны скотоводческому населению и запустели сразу, как только потеряли свое политическое значение»[170]. Таким образом, города в кочевых государствах строились фактически только для нужд, связанных с наличием в этих государствах оседлого населения.

Н.Н. Крадин также отмечает, что «кочевников, привыкших к обширным пространствам, стесняли тесные дома горожан, и они, как правило, не любили городов». Тюрки даже выработали своеобразную антиурбанистическую доктрину, утверждавшую, что их мобильный образ жизни был самым действенным стратегическим оружием против Китая[171]. Известно, что когда каган Восточно-Тюркского каганата Бильге-хан Богю (716—734) вознамерился построить город, огражденный стенами, как у китайцев, соправитель этого каганата Кюль-тегин стал протестовать против этого: «Хотя население каганата меньше, чем одной провинции Китая, каганат равен этой стране по военной мощи, потому что его люди – это кочевые воины, а если жители каганата будут полагаться на огражденный стенами город, они не смогут противостоять китайской армии»[172].

Однако есть у ученых и другое мнение. Как отмечает Е.И. Кычанов, все кочевники и полукочевники строили города, которые становились в степи «как бы островками оседлого мира»[173]. Р.С. Хакимов сделал вывод, что кочевая культура предполагала в качестве дополнения не только земледелие, но и города, в которых сосредоточивалась торговля и высокая культура[174]. Так, в пришедшем на смену Восточно-Тюркскому каганату Уйгурском каганате его правитель Моян-чур (747—759) приказал его оседлым жителям – согдийцам и китайцам – построить два окруженных стенами города – Орду-Балык и Бай-Балык[175].