Россия и мусульманский мир № 6 / 2013

Согласно опросу 2000 г. (600 респондентов) в РД, 76,6% респондентов не желают стать гражданами Исламской Республики Дагестан. В 2011 г. молодежи РД был задан вопрос: «Как вы считаете, нормы шариата выше законов государства?» Ответили в общей выборке: «да» – 51,4%, «нет» – 17,6%; среди студентов светских учебных заведений: «да» – 42,1%, «нет» – 22,8%; среди исламских учебных заведений: «да» – 78,3%, «нет» – 4,3%.

В Чеченской Республике и Кабардино-Балкарии вопрос был задан в несколько иной форме: «Хотели бы вы стать гражданами исламской республики, где жизнь протекает исключительно по законам шариата?» Ответ «да» молодежь этих республик дала: соответственно 57,1 и 25,0%; «нет» – 8,1 и 73,9%. В общей выборке приоритеты шариата в трех республиках определяются ответами: «да» – 49,8, «нет» – 24,7%. Несмотря на остроту религиозно-политической ситуации в КБР, молодежь республики, как видно из данных опроса, лояльно относится к светским ценностям.

Одним из стержневых в определении нравственных императивов молодежи был следующий вопрос: «Как вы считаете… а) нравственным (честным, порядочным и т.д.) может быть любой человек, независимо от своего отношения к вере; б) нравственным может быть только верующий человек?» Ответы на этот конкретный вопрос также изменяют представления о преимущественно религиозной мотивированности поведения молодых людей, которые складываются по их ответам на общие вопросы, касающиеся их религиозных пристрастий. Как оказалось, число молодых людей, которые не считают религиозность человека обязательным условием его нравственности, намного больше, чем группы с противоположной позицией.

В общей выборке (КБР, ЧР, РД) позитивно оценивающих роль нерелигиозных ценностей в нравственной идентичности человека оказалось 58,1% против 24,1%. Это хорошая установка для успешной толерантной адаптации молодых людей в сложном, противоречивом пространстве нравственных ценностей современной России. Нужно отметить, что в разрезе республик в ответах на данный вопрос имелись различия. Так, светская оценка в данном вопросе у дагестанской молодежи оказалась равной 57,7% (религиозная – 22,6%). Эти показатели на уровне средних. Крайние позиции обозначены у молодежи ЧР и КБР. В ЧР соответственно 44,2% – «светская ориентация», 45,6% – «религиозная». В КБР соответственно 70,2 и 11,7%. Необходимо также отметить, что в ответах на данный вопрос значимых различий между старшим поколением и молодежью не наблюдается.

Есть соблазн интерпретировать полученные результаты как стремление молодежи к светской идентичности. В действительности они больше говорят о признании за другими людьми права на реализацию иных, не религиозных норм нравственности. А это разные вещи. Если усилить этот вывод в гипотетическом направлении, то можно говорить о том, что молодежь считает религиозную нравственность одним из проявлений нравственности, имеющей свою природу в более широком социальном контексте.

Анализ ответов на ряд других вопросов анкет позволяет проверить данную гипотезу. В целях проверки того, насколько осознано молодежью влияние двух факторов – религиозного и светского – на ее нравственную идентичность, был задан более конкретный вопрос, который звучал следующим образом: «Выберите, пожалуйста, одно из приведенных утверждений, с которым Вы согласны». Предлагались следующие утверждения: а) «человеческий разум способен различать добро и зло, независимо от веры в Бога»; б) «не разум, а вера может показать человеку разницу между добром и злом»; в) «затрудняюсь ответить».

Общий результат по трем республикам СКФО показал, что молодежь в выборе между добром и злом больше ориентируется на ценности разума, а не веры: приоритеты разума – 52,2%; приоритеты веры – 33,1%. По отдельным республикам эти показатели имели свои различия. КБР: приоритеты разума – 64,4%; приоритеты веры – 22,3%; ЧР: соответственно: 32,7 и 52,4%; РД соответственно: 58,2 и 26,6%. Заметим, что в ответах и на этот вопрос молодежь ЧР занимает преимущественно религиозную позицию. Наиболее светская – у молодежи КБР.

Полученные опросные данные не позволяют однозначно говорить о том, что в перспективе у мусульман Северного Кавказа будут усиливаться иррациональные (основанные на вере, мистике) основания нравственной идентичности. Суть полученных различий может быть обусловлена возрастными особенностями группы молодежи (склонность к максимализму, к чувственному, более сильная подверженность «моде» религиозного поведения и др.). Вполне реально, что эти особенности восприятия религиозных ценностей с переходом во взрослую жизнь будут нивелированы.

Другой фактор, определяющий дальнейшие изменения сознания в данном вопросе, – активно идущие процессы реисламизации. Это рост инструментальной роли ислама в протестных настроениях, мощная система исламского образования (в РД 15 исламских вузов, где учатся 1472 человека, 79 медресе – более 3 тыс. студентов, 158 мактабов – 3 тыс. студентов), еженедельные исламские проповеди по многим каналам ТВ, в мечетях, число которых в РД доходит до 2 тыс.