Россия и мусульманский мир № 6 / 2013

Позднее, когда на чужбине выросли новые поколения, они оказались востребованы в промышленном развитии региона. Развитие это инициировалось не внутренними процессами развития, а внешним и во многом чуждым для Азии государственным давлением СССР – наследника Российской империи. Эта востребованность отделила депортантов от местного сельского хозяйства, где они должны были контактировать, в частности, с культурно близким тюркским населением, и насильственно интегрировала их в русскоязычную среду, ориентированную на государство-империю. Все это привело к утрате многих элементов национальной идентичности и, поскольку «свято место пусто не бывает», замене их элементами русской культуры и русской национальной идентичности.

Три крымских тюркских субэтноса, депортированных в Центральную Азию, на родине были заняты преимущественно в сельском хозяйстве, не отличались высоким уровнем образования и вовлеченности в русскую культуру. Единый этнос крымских татар после распада СССР вернулся на родину уже не сельским, а городским и утратившим во многом национальную культурную идентичность. Новые поколения имели среднее и высшее техническое образование, были русскоязычными и русскокультурными горожанами. Данная метаморфоза не была случайной.

Для титульных наций в союзных и автономных республиках СССР, в том числе и для крымских татар до депортации, вертикальная мобильность облегчалась национальной принадлежностью. В Центральной Азии вертикальная мобильность за счет национальных преференций для крымских татар была полностью исключена. Карьера для них открывалась только за счет личного профессионализма и высокого уровня сложности рабочей силы, дающей возможность неоднократно менять профессию в течение жизни. И так было на протяжении двух демографических поколений, т.е. рожденных в интервале 1946–1986 гг. В результате в семьях крымских татар создалась устойчивая ценностная ориентация на среднее и высшее образование. Для национальных меньшинств она была традиционна в России и СССР практически только для евреев. В свою очередь возможность вертикальной мобильности за счет знаний способствовала росту общей культуры, а рост культуры оказал влияние на характер политической борьбы – упор на ненасильственные, гандистские методы.

Данная ценностная установка оставалась неизменной и после падения СССР, возвращения на родину, несмотря на перемены почти во всех сферах жизни, несмотря на трудности как с получением образования, так и с последующим трудоустройством. Сама установка, причины ее породившие и следствия из них продолжают «жить» в общественном бессознательном этноса. Несмотря на заметное возрождение национальной культуры за последние 20 лет, тенденция, набравшая силу в изгнании, и сегодня остается неизменной. Выпускники школ повсеместно проходят тестирование на русском языке1

, а родители, как и 20 лет тому назад, отдают своих детей в русские школы. Татарские музыканты сетуют на любовь соплеменников к низкопробной русской и следующей в ее русле татарской попсе.

Об этом еженедельнику «Авдет» заявил Эмиль Меметов, музыкант-клавишник группы «Хаят!», признанной лучшим крымско-татарским ансамблем 2008 г. «Свадебные музыканты против своей воли вынуждены играть “Кайфуем”, “Самарканд” или “Боджа”, – рассказывает о музыкальных пристрастиях современных крымских татар Меметов. – Или вот это: “Мы, татары, любим поспать…”, или: “Сидят татары водку пьют”, “Джинна, джинна из кувшина”. Но на наших свадьбах заказывают и заказывают эти ужасные песни! Один только “Ташкент” чего стоит! Самая популярная песня на свадьбах. Многие подпевают, даже не осознавая смысла слов: “Родной Ташкент, ты родина моя”. Именно на свадьбах очень ярко проявляются проблемы нашей культуры. Но у нас, музыкантов, связаны руки. На свадьбах работает правило: кто танцует, тот и заказывает музыку». «Сегодня ноутбук – это первый инструмент у любого свадебного ансамбля. Как-то мы играли на свадьбе в одной из крымских глубинок. Разгар торжества, как всегда, гости толпятся в очереди. Подходит ко мне юная дама и заказывает песню Потапа и Насти Каменских. Я вежливо отвечаю, что их песен у меня нет. У девушки округляются глаза, и она надменно произносит: “Вы вообще Интернетом пользуетесь?”», – посетовал музыкант (2011, «Новый Регион – Крым»).

«Крымско-татарские издания возмущаются бытовой профанацией собственной истории.