Россия и последние войны ХХ века

Напрасно сербы взывали к общей, еще недавно такой безусловной памяти о войне против Гитлера и его союзников. Мир уже пересекал тот рубеж, за которым на первый план для Запада выдвигались задачи устроения нового международного порядка, невозможного без налаживания прочных отношений с объединенной Германией. А она тоже жаждала освобождения от «комплексов», и ей это было — разумеется, дозированно и под контролем — позволено. Память о гитлеровском геноциде народов была скорректирована таким образом, что таковым теперь представал только Холокост. О нем Германии забывать не только не позволяют, но и постоянно гальванизируют эту тему*, позволяющую держать Германию на коротком поводке на тот случай, если в ней опять начнет слишком сильно заявлять о себе «тевтонский дух». В порядке компенсации было позволено забыть об уничтожении славян и коммунистов; более того, уничтожение последних стало вообще представать едва ли не заслугой, и сербы внезапно увидели себя демонизированными в двойном качестве — и как славяне, сопротивлявшиеся Гитлеру, и как «большевики». В ответ на все свои напоминания об усташах, к которым слишком явно возводила свое родословие новая Хорватия, они слышали только насмешки.

В новое качество вступал процесс, в 1985 году детонированный Рональдом Рейганом, который, произведя в мире бурный скандал, возложил венок в день 40 годовщины великой Победы на немецком военном кладбище в Битбурге, открыв тем самым процесс частичной декриминализации фашистской Германии. Сейчас об этом, так нашумевшем тогда, жесте уже многие забыли, но именно он значится в начале пути, приведшего через 5 лет к тому, что в Сербии назвали союзом четвертого рейха с восставшим из пепла усташским государством. А затем — к повторению в апреле 1999 года гитлеровской операции «Кара» авиацией НАТО, в составе которой участвовали и самолеты немецких «люфтваффе», впервые со времен Второй мировой войны взлетавшие с аэродромов Германии.

Германия и Ватикан [747]

сразу же заняли резко прохорватскую позицию и, по мнению также и ряда западных исследователей, несут огромную долю ответственности за кровавое развитие событий на Балканах. Выходя далеко за пределы того, что дозволялось его саном, папский советник по делам беженцев в 1992 году ни много ни мало обозвал сербов «нацистами», которые стремятся установить «чистую расу», ни словом не обмолвившись ни об этнических чистках, которые устраивали хорваты и мусульмане, ни, тем более, об усташах и странных способах преодоления Франьо Туджманом «комплекса Ясеноваца».

А Стипе Месич откровенно рассказывает: «Мне хотелось увлечь идеей распада Югославии тех, кто обладал весомым влиянием в Европе — Геншера и Папу. С Геншером я встречался даже три раза. Он помог мне получить аудиенцию у Папы. И тот, и другой согласились, что было бы лучше, если бы СФРЮ перестала существовать» [748].

Что до Германии, то ее особая роль в балканском процессе 1990-х годов стала общим местом в литературе, посвященной данному вопросу. Прежде всего об этом говорят сами участники конфликта — как хорваты, так и сербы. Как сообщает в своей наделавшей много шума книге «Властелины из тени» белградский публицист Деян Лучич, германская БНД [749], в конце 1970–1980 годов возглавлявшаяся будущим министром иностранных дел Клаусом Кинкелем, уже тогда действовала в Хорватии, сумев создать на уровне самых высоких деятелей будущей независимой Хорватии сеть разветвленных связей и в значительной мере направить события в СФРЮ в нужное русло, то есть к ее распаду. В этот круг, по данным Лучича, входил и С. Месич, последний Председатель Президиума СФРЮ Югославии. Да и сами хорваты подтвердили заслуги Германии, запретив демонстрацию в кинотеатрах новой Хорватии фильмов о немецко-усташских зверствах. Огромную популярность приобрела песня «Спасибо тебе, Германия!», заполонившая хорватский эфир.

И благодарить было действительно за что. Так, в Лондонском институте стратегических исследований достаточно широко распространено мнение, согласно которому Германия буквально «изнасиловала» своих союзников, добиваясь раскола СФРЮ, и сознательно провоцировала войну на Балканах.

Точку зрения генерала Младича на особую роль немцев среди «богов войны», как называет он закулисных режиссеров зловещего процесса, разделяет и уже упоминавшийся Жерар Бодсон. Он констатирует: «Из-за проекта европейского единения, ставящего целью сохранение мира в своем доме, но больше всего из-за невыносимого давления Германии, стремившейся ускорить дезинтеграцию Югославии и быстрее, любыми путями получить признание новосозданных государств — Хорватии, Словении, Боснии, — Европа, откровенно говоря, толкнула Югославию в гражданскую войну… Европа и первая из всех стран Германия способствовали возникновению и развитию войны».