Россия и русские. Книга 1

Одной из самых отвратительных фигур подпольных революционных кружков был Сергей Нечаев. Он утверждал, что революционером может считать себя только тот, кто «порвал все связи с обществом… и с этикой его общежития»^{559}. Свои взгляды Нечаев воплощал в жизнь. Он организовал подпольную группу, члены которой должны были чувствовать себя ничтожной частицей огромной машины. Единственным непререкаемым авторитетом для них был только сам Нечаев.

Нечаев отправился в Швейцарию к Михаилу Бакунину. Там он сумел убедить Бакунина в искренности своих намерений и получил от него большую сумму денег на революционную борьбу. Вернувшись в Россию, он заявил членам своей группы, что один из них является политическим шпионом, и приказал убить его. Они выполнили его приказ.

После полицейского расследования в 1872 г. дело Нечаева слушалось в суде. Власти решили сделать суд открытым. Они надеялись, что свидетельства жестокости революционеров по отношению к своему товарищу вызовут у людей отвращение. На деле все оказалось наоборот. Многие молодые люди восхищались мужеством и целеустремленностью Нечаева, а также тем, что он бросил вызов традиционной общественной морали^{560}.

Однако в России были революционеры, с отвращением отринувшие его как пример извращения прекрасных целей революционного движения. В 70-е гг. XIX в. были предприняты мирные попытки вывести революционное движение из его болезненной замкнутости, найти контакт с массами и убедить их в необходимости общих действий, чтобы положить конец существующему строю.

Это мирное направление революционного движения в России возглавил отставной военный инженер Петр Лавров. В молодости он принимал участие в одном из студенческих кружков, за что и был сослан в Вологодскую губернию.

В 1869 г. Лавров написал свое главное произведение — «Исторические письма», ставшее своего рода библией интеллигенции. Лавров считал, что интеллигенция смогла получить образование и культуру только благодаря тому, что простой народ трудился и страдал. Теперь настал черед вернуть народу долг и поделиться с ним своими знаниями.

Лавров утверждал, что революция должна стать результатом работы самих людей, но он отрицал идею Бакунина, что слепое, бессмысленное разрушение может быть благотворным. Лавров призывал к повышению культурного уровня и сознания крестьянских масс, с тем чтобы они сами могли реализовать свои социалистические возможности и нс растрачивали их на огульное, неразборчивое насилие.

В середине 70-х годов XIX в. тысячи молодых людей, большинство из которых были студентами, попытались претворить идеи Петра Лаврова в жизнь. Первые попытки «хождения в народ» были предприняты еще староверами и сектантами, ведь они больше кого бы то ни было были отчуждены от режима и церкви. Однако со временем оппозиционный пыл староверов остыл. В любом случае они с отвращением и опаской относились к атеизму наиболее радикально настроенных людей^{561}

.

Городские рабочие оказались очень восприимчивы к революционным идеям. В 1869 г. Марк Натансон основал революционный кружок в Санкт-Петербургской военно-медицинской академии. В 1871 г. Натансона арестовали. После его ареста кружок возглавил Николай Чайковский. «Чайковцы» отрицали «иезуитство и макиавеллизм» Нечаева. Сам Чайковский называл свой кружок рыцарским орденом. Обращаясь к соратникам, он писал: «Мы должны быть чисты. Мы должны очень хорошо узнать друг друга. Когда наступят тяжелые времена преследований и борьбы, мы будем зарайее знать, как поведет себя каждый из нас»^{562}.

Кружок Чайковского начинался с собирания социалистических книг. Сначала эти книги использовались внутри кружка, а затем их начали распространять среди рабочих. В библиотеку «чайковцев» входили «Капитал» Карла Маркса, «Исторические письма» Петра Лаврова, «История Французской революции» Луи Блана, а также произведения Александра Герцена и Николая Чернышевского. Помимо распространения социалистической литературы, члены кружка организовывали подпольные группы, в которых обучали рабочих и проводили с ними беседы. Такие группы приобрели большую популярность^{563}.

В 1873 г. члены кружка поняли, что готовы к работе в самой гуще народа, в деревнях. Для молодых людей это был значительно более решительный шаг, чем агитация в городе. Они должны были прервать свое образование и карьеру, расстаться с семьей и друзьями. И тем не менее несколько тысяч молодых людей приняли решение отправиться в деревни. По словам одного из участников этой агитационной кампании, «молодые революционеры верили в народ и в свои собственные силы. Охваченные вдохновением, они отправились в долгое путешествие в неизведанное… Все их корабли сгорели. Дороги назад не было»^{564}.