Россия распятая

Я. – Справедливо. Но свобода? Неужто вы русского крестьянина почитаете свободным?

Он. – Взгляните на него: что может быть свободнее его обращения с вами! Есть ли и тень рабского унижения в его поступи и речи? Вы не были в Англии?

Я. – Не удалось.

Он. – Так вы не видали оттенков подлости, отличающих у нас один класс от другого. Вы не видали раболепного masters Нижней каморы перед Верхней; джентльменства перед аристократией;

кулачества перед джентльменством; бедности перед богатым; повиновения перед властью. А продажные голоса, а уловки министерства, а тиранство наше с Индией, а отношения наши со всеми другими народами!

Англичанин мой разгорячился и совсем отдалился от предмета нашего разговора. Я продолжал следовать за его мыслями – и мы приехали в Клин».

Вот это отповедь либеральной интеллигенции – любящей по сей день говорить о темной и рабской России!

* * *

К этому хочется добавить очень ценное свидетельство поэта В. Жуковского, автора российского гимна «Боже, Царя храни», о последних минутах жизни Пушкина, когда он перед лицом смерти предельно ясно высказал свое отношение к государю, окончательно разрешив один из самых спорных вопросов для толкователей его жизни и творчества. Почувствуй это всем сердцем, дорогой читатель!

«…Я подошел, взяв его похолодевшую руку, поцеловал ее: сказать ему ничего я не мог, он махнул рукою, я отошел; но через минуту я возвратился к его постели и спросил у него: может быть, увижу государя; что мне сказать ему от тебя? Скажи, отвечал он, что мне жаль умереть; если жив буду – весь Его буду.

Эти слова говорил он слабо, отрывисто, но явственно…

…В это время приехал доктор Арендт. Жду царского слова, чтобы умереть спокойно, сказал ему Пушкин. Это было для меня указанием, и я решился в ту же минуту ехать к государю, чтобы известить его величество о том, что слышал. Сходя с крыльца, я встретился с фельдъегерем, посланным за мною от самого государя. – Извини, что я тебя потревожил, сказал он мне, при входе моем в кабинет. – Государь, я сам спешил к вашему величеству в то время, когда встретился с посланным за мною. – Рассказав о том, что говорил Пушкин, я прибавил: я счел своим долгом сообщить эти слова немедленно вашему величеству. – Скажи ему от меня, отвечал государь (Николай I. – И.Г.), что я поздравляю его с исполнением христианского долга; о жене же и детях он беспокоиться не должен; они мои. Тебе же поручаю, если он умрет, запечатать его бумаги; ты после их сам рассмотришь. – Я возвратился к Пушкину с утешительным ответом государя. Выслушав меня, он поднял руки к небу с каким-то судорожным движением. – Вот как я утешан! сказал он. Скажи государю, что я желаю ему долгаго, долгаго царствования, что я желаю ему счастия в его сыне, что я желаю ему счастия в его России».

Сколь важно и ценно для нас это свидетельство Жуковского!

Пушкин – здоровый гений потому, что «народен» – слит с ядром нации, его мировоззрением и почвой. Пушкин, как Антей, искал силы в родной земле.

История русской интеллигенции есть история ее разложения масонством, отрыва от корней, от исторического пути России. История ее предательства, вольного или невольного. В главе о «Серебряном веке» я уделю этому внимание!

В настоящей главе я не ставлю задачу касаться истории развития масонства и его идей в России. Скажу только, что яд масонского либерализма, разлагающий нацию, сделал свое дело, подобно тому, как бактерии и вирусы поражают здоровый организм, приводя его к болезни и смерти. Либерализм – это «свобода от», право на измену идеалам, право видеть жизнь и культуру «полифонично», без точных понятий добра и зла, право на забвение национального самосознания.

Есть заповеди Божьи, и либерализм в их нарушении – это грех. Идея православия в либерализме выродилась в тенденцию богоискательства, точнее – дьяволоискательства, когда высмеивалась любовь к Отечеству, расшатывались основы государства. Многие не ведали, что творили…

Имена Пушкина, Достоевского, Гоголя, Лермонтова, Аксакова, Хомякова, Бунина, Мусоргского, Римского-Корсакова, Иванова, Сурикова, Васнецова, Нестерова и других великих деятелей русской культуры – свидетельства победы внутреннего инстинкта самосохранения, победы Добра – над злом, точнее – Бога над дьяволом и его воплощением – антихристом, в ловушку которого устремилась не только русская, но, прежде всего, европейская цивилизация «прогресса».

Глупое и бессмысленное понятие – прогресс. Я не знаю прогрессивных деятелей, а знаю прогрессивный паралич. Может быть, люди, приближающие его, и есть «прогрессивные деятели»? Но что для них прогресс, то для нас регресс. Их победа – наше поражение! История XX века нас многому научила…