Россия за облаком

У Никитиных напарников тоже время отдыха. Рядовой Гараев читает книжку с кокетливым названием «Дождливый четверг» — бабский дюдик, в котором глупость выдаётся за иронию. Жара плавит мозги, и даже похождения адвокатши Василисы кажутся чересчур премудрыми. Второй напарник, ефрейтор Кирюха Быков, просто мается.

— Слышь, Саня, — говорит он, — а хорошо бы сейчас водочки.

— Жарко, — отзывается Гараев.

— А мы бы — холодненькой. А к ней — маринованный огурчик. Сбегай, а?

— Куда я тут побегу? — не отрывается от книжки Гараев.

— Сам знаю, что некуда. А ты бы сбегал и принёс.

— Жарко… И вообще, я водки не пью.

— А почему? Ты же татарин. Татарам вина нельзя, а водку можно.

— С чего ты это взял?

— Так в Коране написано.

— А ты читал Коран?

— Вот ещё! Я православный, зачем мне Коран читать?

— А Библию читал? — подал голос из-под панамы Никита.

— Вы что, взбесились? — не выдержал Кирюха. — Я вам поп, чтобы Библию читать? Не, это ж надо, так угораздило: двое мужиков, и оба водки не пьют. Ну, хорошо, Саня — татарин, а ты, Савостин, почему не пьёшь? Ты же русский!

— Невкусно, вот и не пью.

— Ну, ты простота! Водку пьют не для вкуса, а чтобы гулять.

— Это я и на трезвянку могу.

— Ну так прогуляйся до магазина и купи водочки.

Никакого магазина поблизости не было, но беседовать на эту тему Кирюха был готов часами. Возможно, он так прикалывался, либо ему и в самом деле не давал покою призрак запотевшей пол-литры.

— Саня, — спросил Никита, сбросив панаму и усевшись на топчане, — а что в самом деле написано в Коране о водке?

— Ничего, — с некоторым даже удивлением произнёс Гараев. — Во времена Магомета водки не было. Запрет на вино есть в сунне, в Коране сказано только, что молиться пьяным — мерзость перед Аллахом. А намаз нужно совершать пять раз в день. Вот и думай, когда можно вино пить? А что водка правоверным разрешена — это неправда, от водки человек ещё пьянее бывает.

— А наш бог пьяненьких любит, — с гордостью сказал Кирюха.

Где- то Никита уже слыхал эти слова.

В помещении появился радист.

— Подъём, лентяи, — скомандовал он. — В штаб воду привезли.

— И что? — спросил Никита.

— Затариться надо. А то, как в прошлый раз, опять нам останутся подонки. Лейтенант сказал, самим надо ехать, чтобы первыми воду взять.

Блокпост возле урочища Кумыз был самым дальним, и если самим не подсуетиться, то опять воду получишь последним. То, что привезли им в прошлый раз, водой можно было назвать лишь с очень большой натяжкой, поэтому, хотя передвижение по дорогам без сопровождения бронетехники было запрещено, все трое тут же поднялись, и вскоре мощный, хотя и потрёпанный скверными дорогами «Урал», покинул блокпост. Все три водовоза уместились в кабине, в кунге громыхали только ёмкости для воды. Саня Гараев сидел за шофёра.

Каменистые россыпи, заросшие колючим янтаком и саксаулом, тянулись по обе стороны дороги. Чужой, почти марсианский пейзаж. Не поверить, что кто-то называет эти места родиной.

— Слышь, — продолжал болтать Кирюха, — я тут, огонь когда разводил, золу на вкус попробовал. Так она горько-солёная, вроде как сгоревшая спичечная головка.

— И что? — не отрывая внимательного взгляда от дороги, спросил Саня.

На блокпосту был генератор, работавший на мазуте, но топливо берегли и готовить старались на огне. Ломкие саксауловые ветки горели жёлтым, даже в солнечный день видимым пламенем, оставляя очень много золы. Но пробовать её на вкус никому в голову не приходило.

— А ничо! — обиделся Кирюха. — Ты дома-то золу из печки лизни — она и такая, и сякая, и на зубах скрипит, а пресная! А тута — солёная. Понимать надо.

— Эмпирик ты, вот что я тебе скажу, — заметил Никита.

Обидеться на эмпирика Кирюха не успел. Снизу ударило, словно тяжёлый «Урал» подпрыгнул на небывалом ухабе. Несколько последующих мгновений выпали у Никиты из памяти, лишь потом он обнаружил, что всё ещё сидит в накренившейся машине и тупо смотрит, как катится по дороге оторванное колесо.

Что- то давило на грудь, мешая подняться. Никита опустил смутный взгляд и увидал, что на него навалился Кирюха Быков. Всё в его позе указывало, что Кирюшка уже не живой, живые так лежать не могут.

Потом где-то в стороне — та-та-та! — застучал автомат.

Понять, что происходит, никак не удавалось, но Никита полез из кабины, отчаянно стараясь выдернуть автомат из-под навалившегося Кирюхи. И он таки выбрался наружу и даже с автоматом в руках, но тут его приложило вторично, и Никита отключился надолго, так и не успев сделать ни одного выстрела, ни понять, куда нужно стрелять, ни хотя бы испугаться толком.