Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век

В первые годы эмиграции она жила в Швейцарии, потом в Чехословакии. Вместе с Н.И. Астровым, В.А. Оболенским, П.П. Юреневым и другими входила в группу кадетского Центра, была членом Земско-городского комитета помощи российским гражданам за границей. И, как солнечный луч, озарило ее в 1923 году известие о праздновании двадцатилетней годовщины ее Народного дома в России. В далекий Петроград было отправлено необыкновенно теплое приветствие, которое начиналось так: «Дорогие, бесконечно дорогие друзья мои!» В своем послании Софья Владимировна писала друзьям, что никогда не переставала быть с ними всем сердцем своим в течение тех бесконечных пяти лет, пока они не виделись. Что у идей и чувств своя логика и своя история, своя непреклонная закономерность, которая сильнее невежества, и лжи, и заблуждений, и насилия и которая не может допустить, чтобы смерть стала сильнее жизни там, где эта жизнь зародилась. «Не бойтесь убивающих тело, душу же не могущих убить». Она говорила, что эта живая душа жила, живет и будет жить в Народном доме. Она верила: будущее «за нами… именно наша любовь и правда и вера в человека победят все временные лишения и бедствия и построят когда-нибудь… царство радости и справедливости». Приветствие зачитали в Народном доме в день юбилея. Правда, начальство не допустило сделать это в Большом зале, где происходило главное торжество, так как дух этого письма «не соответствует времени и требуемой идеологии». Но старые ученики Народного дома собрались для прочтения в другом зале, поменьше. Более того, они организовали «панинский кружок», главной задачей которого стало поддержание в Доме тех принципов, которыми он руководствовался с самого начала своей деятельности.

В следующем, 1924, году, Софья Владимировна практически переселилась в Чехословакию. В Праге жили тогда и близкий ей Н.И. Астров, и отчим И.И. Петрункевич. В этом городе у Паниной всегда было много дел. Д. Мейснер вспоминал, какой внимательной и отзывчивой умела она быть. Когда он болел туберкулезом в поселке близ Праги, эта уже немолодая грузная женщина в любую погоду, ежедневно приносила ему обед, проделывая путь по размокшей глинистой дороге. Чехословацкий президент Масарик как-то лично навестил Панину и старого Петрункевича и сделал так, что она получила средства на создание библиотеки и клуба-читальни для русских эмигрантов под названием «Русский очаг». Она сотрудничала и с Русским зарубежным архивом, работала в других учреждениях. Перед оккупацией Чехословакии гитлеровцами Панина уехала в Америку, куда ее звала старая подруга, основательница Толстовского фонда графиня А.Л. Толстая и где проживал ее сводный брат, профессор Йельского университета Александр Петрункевич.

Во время войны русская эмиграция при содействии Софьи Владимировны, как сообщает ее родственник, организовала крупномасштабную помощь советским военным в немецких лагерях. Правда, помощь эта «не была допущена – по личному приказу Гитлера». Зато по распоряжению маршала Маннергейма, хорошо знавшего Панину в предреволюционные времена, суда, везшие эту помощь из Южной Америки, «были направлены в Швецию, откуда она была переброшена в финский лагерь для советских военнопленных».

После войны С.В. Панина жила на ферме Толстовского фонда в штате Нью-Джерси, помогая А.Л. Толстой готовить к печати ее мемуары. Изредка приезжала в Нью-Йорк поработать в Публичной библиотеке. Тогда ей было уже почти восемьдесят, и она «как-то физически съежилась, но духом была еще удивительно молодой и бодрой». К своему племяннику Г.И. Васильчикову, тогда работавшему в ООН, Панина приходила порой пообедать. И неизменно – с маленьким чемоданчиком, которым, говорила она, «ограничивалось все ее земное имущество». Не имея собственной квартиры, она переезжала то к одним знакомым или родственникам, то к другим. И никогда от нее не слышали ни слова сожаления об утраченных богатствах или жалобы на трудности судьбы. В 1948 году Софья Владимировна написала воспоминания «На Петербургской окраине» и направила их в нью-йоркский «Новый журнал», с тем чтобы они были опубликованы там после ее смерти.

Последний штрих в биографию графини Паниной вносит Г.И. Васильчиков: «Весной 1956 года с тетей Софьей Паниной приключился удар, она долго и мучительно болела, меня к ней уже не подпустили, и она скончалась 13 июня того же года». Графиня Софья Владимировна Панина похоронена на кладбище православного Ново-Дивеевского женского монастыря близ городка Спринг-Вэлли (штат Нью-Йорк, США).

«Свободная личность в правовом государстве…»

Николай Иванович Астров

Виктор Шевырин

В 1934 году на Ольшанском кладбище в Праге, на чужбине нашел свое последнее пристанище Николай Иванович Астров – человек, которого в начале XX столетия знала вся Россия. Но с тех пор много воды утекло, и теперь имя Астрова, к сожалению, мало что говорит нашему современнику.