Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 2: XX век

Всего в 1903–1907 годах издательство «Донская речь» выпустило свыше 500 названий книг и брошюр. В середине 1907 года издательство было закрыто властями, а против его владельцев, подлинного – Парамонова и фиктивного – А.Н. Сурата, было возбуждено уголовное дело. Формально дело «о казаке Николае Елпидифорове Парамонове и мещанине Александре Николаеве Сурате» возникло в связи с тем, что городовой заметил непорядок: окно в подвале дома на Екатерининской улице, принадлежавшего купцу Парамонову, было взломано. Явившийся по вызову стражника пристав обнаружил в доме Парамонова книжный склад – три квартиры, состоявшие из девяти комнат, были битком набиты книгами. Полиция насчитала несколько сот тысяч экземпляров. Криминал заключался, разумеется, не в самом наличии книг в доме, а в их крамольном содержании. Трудно сомневаться, что случай со взломом (если это был случай) дал властям повод наконец «разобраться» со строптивым предпринимателем.

Среди книг, издание которых вменялось в вину привлеченным к дознанию, 63 были выделены следователем как «особо возмутительные». В парамоновских изданиях цензура усмотрела и подрыв монархического принципа, и дерзостное неуважение к Верховной власти, и оскорбление памяти «в Бозе почивших императоров Александра II и Александра III».

Поначалу Парамонов был взят под стражу, но затем освобожден под залог в 40 тыс. рублей. Следствие тянулось три с половиной года; в итоге следственное дело составило 68 томов. Вероятно, немалую роль в многочисленных проволочках играли парамоновские деньги и влияние парамоновского клана.

В 1909 году умер Елпидифор Парамонов. Он завещал 60 % своего капитала старшему сыну Петру, а 40 % – Николаю. Цена завещанного имущества составляла 4,5 млн рублей. Однако братья не стали делиться, а образовали Товарищество «Е.Т. Парамонова Сыновья в Ростове-на-Дону». Интересно, что Е. Т. Парамонов завещал раздать своим служащим 20 тыс. рублей; выдать обществу Нижне-Чирской станицы 5 тыс. рублей на устройство приюта или больницы; 50 тыс. рублей – городу Ростову-на-Дону на училища и больницы, а также установить стипендию своего имени в Ростовском коммерческом училище и имени своей жены – в Ростовской женской гимназии. Большую часть семейного бизнеса вел старший брат, Петр. Николаю после ликвидации издательства, чтобы чем-то занять неугомонного просветителя, купили шахту в Александровске-Грушевском. Здесь-то младший Парамонов и развернулся, поставив угледобычу на мировом техническом уровне.

Это был один из парадоксов российской жизни. Крупнейший донской предприниматель находился под судом, параллельно «отвлекаясь» на такие «мелочи», как строительство шахт (ныне бывший Александровск-Гру-шевский так и называется – Шахты; не пора ли вернуть городу историческое и гораздо более благозвучное название?) и создание, говоря современным языком, городской инфраструктуры. Для иногородних рабочих Парамоновым были построены общежития, дешевые столовые, школы с вечерними курсами для взрослых, больница, детский сад и даже кинематограф! Одновременно подследственный строил семейное гнездышко – дворец на одной из красивейших улиц Ростова, Пушкинской.

В конце концов 12–13 мая 1911 года Новочеркасская судебная палата рассмотрела дело Парамонова и Сурата. Палата признала подсудимых виновными по четырем статьям Уголовного уложения и приговорила Парамонова к трем, а Сурата к двум годам заключения в крепости. Однако отбывать наказание осужденным все-таки не пришлось. Парамоновские издания арестовывались время от времени по всей России, и прокуратура возбудила против него дело за распространение литературы подобного рода на основании материалов, поступивших из других городов – от Петербурга до Тифлиса. К счастью для Парамонова, он должен был быть привлечен к суду по месту нахождения центрального склада издательства, т. е. в Ростове.

Началось новое следствие, новые проволочки и чиновничья переписка. Новое дело составило 95 томов. Подследственным грозило более суровое наказание; однако адвокатам удалось дотянуть дело до 300-летия воцарения Романовых. Юбилей ознаменовался амнистией, и по царскому указу лица, совершившие преступления до 21 февраля 1913 года, были освобождены от наказания. Тем не менее Николай Парамонов был лишен избирательных прав.