Роуз и магия маски

Хотя лорд Линтон как посол был далек от идеала, свой долг он выполнял неукоснительно. По словам мистера Фаунтина, он каждое утро являлся во Дворец дожей, чтобы обмениваться любезностями и морщиться при виде волшебства, которое даже он не мог не замечать. Лорд пришел в легкий ужас, когда понял, что на утреннюю аудиенцию у дожа ему придется взять с собой детей, и наотрез отказался брать Гуса, но мистер Фаунтин помахал у него перед носом рекомендательным письмом от короля, и посол сдался. После этого Гус начал стараться всегда сидеть как можно ближе к лорду Линтону и непрерывно мурлыкать.

– Вот это Гранд-канал, – сообщил лорд Линтон, вяло махнув рукой, пока они скользили по воде в сторону Дворца дожей в раззолоченной гондоле с навесом, официальном средстве передвижения посла. – Главная дорога, так сказать. Прекрасная вышла бы улица, если бы его засыпали.

Фредди фыркнул и, чтобы скрыть это, поспешил закашляться, когда его милость возмущенно наставил на него монокль.

– Видите? Уже начался кашель. Миазмы. И ядовитые газы в воде. Мы все умрем, не пройдет и недели.

Даже мистеру Фаунтину пришлось старательно вглядеться в церковь, мимо которой они проплывали, чтобы спрятать улыбку.

Дворец, к которому они приближались по краю лагуны, казалось, парил над лесом из столбов для швартовки. Когда их церемонно высадили из гондолы, в животе у Роуз что-то затрепетало. Конечно, она бывала в королевском дворце в Лондоне, но он ее несколько разочаровал. Хотя снаружи он и выглядел как свадебный торт, но от него осталось чувство бессмысленной роскоши, как от позолоченной деревяшки. Роуз была уверена, что дворец таким быть не должен. Здешний дворец, странным образом напоминавший крепость на невесомых арках, излучал чудесные и манящие чары. Он обещал изменить жизнь любого, кто переступит его порог.

– Она так болезненно бледна. Было бы крайне нежелательно, чтобы ей сделалось дурно в присутствии дожа. Возможно, ей стоит подождать здесь с Франческо? – Лорд Линтон обеспокоенно смотрел на Роуз сверху вниз, как понурый аист.

– О, нет! Нет! Все хорошо, просто дворец… Я нас не опозорю, сэр, честно! – Роуз быстро отвернулась к воде и ущипнула себя за щеки, чтобы они порозовели.

– Несомненно артистический ребенок. Следите, чтобы она не бросилась в воду. Она не увлекается поэзией? – поинтересовался лорд Линтон, будто подразумевая, что поэзия заразна.

– Нисколько, – ухмыльнулся Фредди.

Когда они поднялись по лестнице, ведущей ко дворцу, их принялись передавать по цепочке от одного служителя к другому, проводя через бесконечную анфиладу все более роскошных комнат, позолоченных и расписанных удивительнейшими сценами.

– Почему у людей на картинах так мало одежды? – злым шепотом спросила Роуз у Фредди и сердито щелкнула пальцами перед носом у Билла. Его взяли с собой, чтобы прибавить всей компании внушительности – для этого он позаимствовал в посольстве ливрею, но теперь таращился на легкомысленно одетых дам и портил все впечатление.

– Они мифические, – туманно отозвался Фредди. – Им хватает шарфиков.

Роуз отводила глаза и старалась не дать Белле увидеть картины, но ту больше беспокоило, не помялось ли ее лучшее голубое шелковое платье за время поездки в гондоле. Впрочем, даже она ахнула, когда они вошли в тронный зал. Каждый дюйм зала был покрыт позолотой или гигантскими фресками – даже потолок, а пол был выложен замысловатыми узорами из мраморных плит. В дальнем конце зала на возвышении сидел дож, сонно глядя на придворных, которые спорили перед его троном.

Оправившись от первого потрясения и ощущения собственной незначительности в этом огромном разноцветном зале, напоминавшем музыкальную шкатулку, Роуз начала оглядываться по сторонам, пока они медленно продвигались вперед. Она с удивлением обнаружила, что не меньше половины присутствующих были в масках. Кто-то в белых, закрывавших все лицо, оставляя лишь таинственно блестящие глаза; кто-то – в раскрашенных и усыпанных драгоценными камнями полумасках. Все маски так плотно облегали лицо, что казалось, будто они двигаются.

Дож, без маски, но одетый в роскошную пурпурную бархатную мантию, посмотрел на вошедшую компанию с легким интересом. Он жестом подозвал очень просто (по сравнению со всеми остальными) одетого мужчину, который стоял неподалеку, и, очевидно, спросил, кто они такие.

Мистер Фаунтин изящно поклонился, но его прекрасная речь – составленная из фраз из разговорника и выученная наизусть – была пропущена мимо ушей. Дож не сводил глаз с Гуса, блистательного в своем лучшем ошейнике с топазами, скромно сидевшего рядом с мистером Фаунтином.

По залу пробежал ласковый шепоток – «Гатто! Гатто!» – что, очевидно, означало «кот», и Гус склонил голову, застенчиво покрутил усами, а затем мелкими шажками поднялся по алым ступеням и потерся о ноги дожа.

– Очаровательное животное! – серьезно сказал просто одетый мужчина, и Роуз сообразила, что это, разумеется, переводчик. – Он ваш?

Мистер Фаунтин улыбнулся и еще раз поклонился.