Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот

– Конечно, – сказал бармен. – Это отличная вещь. Дневное виски со льдом. Это что-то исключительное.

Мартин Бек просидел в баре четыре часа. Он ни разу не заговорил, лишь время от времени показывал на бокал. Мужчина в белом пиджаке тоже ничего не говорил. Так было лучше всего.

Мартин Бек смотрел на свое лицо в дымчатом зеркале за рядами бутылок. Когда картинка стала расплываться, он взял такси и поехал домой. Раздеваться он начал уже в прихожей.

26

Мартин Бек вздрогнул и проснулся. Он спал крепко, без сновидений. Он раскрылся, и ему было холодно. Когда он встал, чтобы закрыть дверь на балкон, у него потемнело в глазах. В висках стучало, в горле пересохло. Он пошел в ванную и, пересилив себя, проглотил две таблетки аспирина и запил их стаканом воды. Потом снова лег, накрылся и попытался уснуть. Он спал пару часов, и его мучили кошмары. Потом он встал, долго принимал душ и медленно одевался. Вышел на балкон, облокотился на перила и подпер подбородок ладонями.

Небо было высокое и ясное, в холодном утреннем воздухе уже чувствовалась осень. Он немножко понаблюдал за толстенькой таксой, которая лениво ковыляла между деревьев в редком леске перед домом. Этот лесок назывался «зеленым поясом», но своего названия он решительно не заслуживал. Между елями земля была покрыта хвоей, поверх которой валялся самый разнообразный мусор, а редкую травку, пробившуюся в начале лета, уже давно вытоптали.

Мартин Бек вернулся в спальню и застелил постель. Потом какое-то время беспокойно походил по квартире, положил в портфель несколько книг и всякие мелочи и вышел из дому.

В город он поехал в метро. Пароход отплывал только через час, и Мартин Бек медленно шел по набережной к мосту Стрёмбрун. У Блазиехольменской набережной стоял его пароход с переброшенным на причал трапом. Несколько матросов носили на корму какие-то ящики.

Мартин Бек пошел дальше на Шеппсхольмен. В ресторане на палубе старого парусника, который шведский туристический союз использовал как гостиницу, он заказал чай, после которого ему стало еще хуже.

За четверть часа до отплытия он поднялся на судно, котлы уже разогревали, и из трубы шел белый пар. Он пошел на палубу и сел на то же место, где сидел почти четырнадцать дней назад, когда у него начался отпуск. Подумал, что теперь уже ничто не помешает ему воспользоваться отпуском, однако мысль о праздной жизни на островке теперь уже не вызывала у него ни радости, ни энтузиазма.

Машина заработала, пароход дал гудок и отошел от набережной. Мартин Бек перегнулся через ограждение и смотрел на пенистые буруны. Ощущение летнего отпуска исчезло, и теперь ему все было совершенно безразлично.

Через пару минут он пошел в буфет и выпил бутылку минеральной воды. Когда вернулся на палубу, на его месте сидел краснощекий мужчина в спортивном костюме и с беретом на голове. Прежде чем Мартин Бек успел незаметно отойти, толстяк уже представился и начал извергать потоки восторженных излияний о красоте залива и островов. Мартин Бек покорно слушал его, а мужчина показывал на один островок за другим и называл те, мимо которых они проплывали. Наконец Мартину Беку удалось прервать этот монолог и сбежать от знатока стокгольмского архипелага в салон на корме.

Остаток пути он провел в полутемном салоне на твердом плюшевом диванчике и смотрел, как в луче света, падающем из иллюминатора, кружится пыль.

Нюгрен сидел в лодке у причала и ждал его. Когда они приблизились к островку, он заглушил мотор и медленно проплыл вдоль причальных мостков, чтобы Мартин Бек мог выпрыгнуть. Потом тут же завел мотор, помахал и исчез за мыском.

Мартин Бек пошел к домику. На подветренной стороне его жена голая лежала на одеяле и загорала.

– Привет.

– Привет. Я не слышала, как ты приехал.

– Где дети?

– Где-то катаются на лодке.

– Ага.

– Ну как там, в Будапеште?

– Очень красиво. Я послал вам открытку. Вы ее получили?

– Нет.

– Значит, она еще придет.

Он вошел в дом, выпил воды из ковшика и уставился в стенку прямо перед собой. Он думал о светловолосой женщине с цепочкой на шее. Возможно, она долго стояла там и звонила, а ей никто не открывал? А может, она пришла так поздно, что в квартире уже было полно полицейских с пинцетами и флакончиками со специальным порошком?

Он слышал, как вошла его жена.

– Как ты, собственно, себя чувствуешь?

– Не очень хорошо, – ответил Мартин Бек.

Человек на балконе

1

Без четверти три взошло солнце.

Полутора часами раньше поредело, а затем и почти сошло на нет уличное движение. Одновременно стих шум, который поднимали веселые посетители ресторанов и пивных, возвращающиеся домой. По улицам уже проехали уборочные машины, оставившие за собой на асфальте мокрые грязные полосы. По длинной прямой улице, завывая сиреной, промчалась машина «скорой помощи». Медленно и почти неслышно проехал черный автомобиль с белыми крыльями, антенной на крыше и большими буквами «ПОЛИЦИЯ» на дверцах. Спустя пять минут раздался тихий звон: рука в перчатке разбила стекло витрины, потом прозвучали легкие торопливые шаги и тут же на соседней улице, взревев, рванул с места автомобиль.