Розанна. Швед, который исчез. Человек на балконе. Рейс на эшафот

Гунвальд Ларссон не ответил. Кольберг наблюдал, как тот усаживается за письменный стол.

Мартин Бек положил трубку.

– Ты чего сердишься? – спросил он. Потом встал, собрал свои записи и подошел к Кольбергу. – Звонили из лаборатории, – сказал Мартин Бек. – Они насчитали там шестьдесят восемь отстрелянных гильз.

– Какого калибра? – спросил Кольберг.

– Того, который мы и предполагали. Девятимиллиметровых. Все говорит за то, что шестьдесят семь выстрелов было сделано из одного оружия.

– А шестьдесят восьмой?

– Из «вальтера» калибра 7,65 миллиметра.

– Выстрел Кристианссона в крышу, – констатировал Кольберг.

– Точно.

– Следовательно, выходит, что, судя по всему, стрелял только один сумасшедший, – сказал Гунвальд Ларссон.

– Точно, – подтвердил Мартин Бек.

Он подошел к схеме и в том месте, где была изображена задняя, самая широкая дверь, нарисовал кружок.

– Да, – сказал Кольберг. – Он должен был стоять здесь.

– Это объясняет, почему…

– Что? – спросил Гунвальд Ларссон.

Мартин Бек не ответил.

– Что ты хотел сказать? – спросил Кольберг. – Что это объясняет?

– Почему Стенстрём не успел выстрелить, – ответил Мартин Бек.

Они удивленно посмотрели на него.

– А-а… – протянул Гунвальд Ларссон.

– Да-да, вы правы, – задумчиво проговорил Мартин Бек, потирая двумя пальцами переносицу.

Хаммар толкнул дверь кабинета и влетел внутрь, сопровождаемый Эком и представителем прокуратуры.

– Восстановим ситуацию, – энергично заявил он. – Отключите телефоны. Вы готовы?

Мартин Бек грустно посмотрел на него. Точно так же обычно врывался Стенстрём – неожиданно и без стука. Почти всегда. Это страшно раздражало.

– Что там у тебя? – спросил Гунвальд Ларссон. – Вечерние газеты?

– Да, – ответил Хаммар. – Очень ободряющие.

Он разложил газеты и неприязненно уставился на них. Заголовки были крупные, однако сами тексты – довольно короткие.

– Цитирую, – начал Хаммар. – «Это – преступление века, – утверждает опытный специалист по раскрытию убийств Гунвальд Ларссон из стокгольмской уголовной полиции и добавляет: – Это самое ужасное зрелище из тех, которые мне когда-либо приходилось видеть в своей жизни!!» Два восклицательных знака!

Гунвальд Ларссон откинулся на спинку стула и недовольно свел брови.

– Ты оказался в хорошей компании, – продолжил Хаммар. – Министр юстиции тоже высказался: «Нужно остановить эту волну беззакония и преступности. Полиция мобилизовала все свои ресурсы, с тем чтобы немедленно поймать убийцу». – Он оглядел присутствующих и сказал: – Вот это и есть все ресурсы.

Мартин Бек потер нос.

– «Уже сейчас сотня наиболее способных специалистов криминальной полиции со всей страны принимает непосредственное участие в расследовании, – продолжил Хаммар, показав на одну из газет. – Такого размаха еще не знала история криминалистики страны».

Кольберг шумно вздохнул и схватился за голову.

– Политики, – буркнул себе под нос Хаммар. Он швырнул газеты на стол и спросил: – Где Меландер?

– Разговаривает с психологами, – ответил Кольберг.

– А Рённ?

– В больнице.

– Есть оттуда какие-нибудь новости?

Мартин Бек покачал головой и ответил:

– Его еще оперируют.

– Итак, приступаем к реконструкции ситуации, – сказал Хаммар.

Кольберг порылся в своих бумагах и начал:

– Автобус выехал с Белльмансру приблизительно в десять часов.

– Приблизительно?

– Весь график движения городского транспорта был нарушен из-за заварухи на Страндвеген. Автобусы либо простаивали в пробках, либо их не пропускала полиция, и опоздания были такими большими, что водители получили указание не следовать графику и, добравшись до конечной остановки, сразу возвращаться.

– По радио?

– Да. Указания для водителей сорок седьмого маршрута передали на FM-волнах сразу после девяти часов.

– Продолжай.

– Мы рассчитываем на то, что наверняка найдутся пассажиры, которые проехали какой-нибудь отрезок пути именно этим автобусом. Однако пока нам не удалось установить ни одного контакта с такими свидетелями.

– Они объявятся, – успокоил Хаммар. Он указал на газеты и добавил: – После всего этого.

– Часы Стенстрёма остановились в двадцать три часа три минуты и тридцать семь секунд, – монотонно продолжил Кольберг. – Есть основания полагать, что это точное время, когда раздались выстрелы.

– Первый или последний? – спросил Хаммар.

– Первый, – сказал Мартин Бек. – Он повернулся к висящей на стене схеме салона автобуса и указал пальцем на кружок, который нарисовал минуту назад. – Мы считаем, что тот, кто стрелял, стоял именно здесь, на площадке у двери.

– Почему сделано такое предположение?

– Исходя из направления полета пуль и положения стреляных гильз относительно тел.

– Понятно. Продолжайте.

– Мы также считаем, что убийца дал три очереди. Сначала – вперед, слева направо, поразив нескольких человек, сидевших в передней части салона, тех, которые на схеме обозначены номерами один, два, три, восемь и девять. Номер один – это водитель, номер два – Стенстрём.

– А потом?