Рождение и гибель цивилизаций

Описывая жизнь охотничьих племен Габона, этнографы констатировали: «Обостренные способности туземцев позволяли им точно замечать родовые черты всех живущих природных видов, суши и моря, равно как и едва уловимые изменения природных явлений — ветра, освещенности, характера погоды, ряби на воде, изменения в прибое, водные и воздушные течения». Изделия людей, живущих на уровне каменного века и в исключительно суровых природных условиях, нередко поражали ученых своей изысканностью и изощренностью в изображении отдельных деталей. Как свидетельствует этнограф Э. Карпентер, «эскимосы Дорсета вырезают фигурки животных из кусочков кости величиной со спичечную головку с такой точностью, что при взгляде через микроскоп зоологи различают разновидности одного и того же вида, например, гагара обыкновенная и гагара с красным горлом».

Накапливаемая информация преобразовывалась не только в художественные образы, но и в абстрактные символы человеческой речи. Чем богаче, разнообразнее и содержательней была собираемая информация, тем более совершенным становился человеческий язык, гибче его структура! Благодаря этому ни одна малейшая деталь окружавшей их реальности не оказывалась в тени, а была словно освещена яркими осветительными приборами, получая емкую и точную, исчерпывающую характеристику. Неотъемлемой чертой языков традиционных народов является их конкретность. Известный английский антрополог Эшли Монтегю писал: «Для большинства американских индейцев фраза «собака лает» кажется бессмысленной. Индеец желает знать; какая

собака? чья собака? где она лает? стоит ли она при этом, бежит, Прыгает, или что она вообще делает во время лая? На своем языке он может сообщить все эти факты с использованием столь же минимального числа звуков, как и мы, когда говорим о том, что собака лает. Для индейца важно получить именно такую информацию, и ему даже в голову не придет делать столь туманные заявления, какие делаем мы, когда замечаем вслух, что собака лает. В отличие от нас многие неграмотные люди обладают способностью передать сообщения относительно многих предметов, используя для этого минимальное количество слов».

Сознание древних охотников и собирателей можно уподобить компьютеру с огромным объемом памяти, позволявшему им в концентрированном виде накапливать максимум информации об окружающем мире. Американский биолог Р. Б. Фокс писал по поводу филиппинских пигмеев: «Характерная черта негритосов, отличающая их от соседних с ними христиан, состоит в их неисчерпаемых познаниях растительного и животного мира. Это знание включает в себя не только специфическое отождествление феноменального числа видов растений, птиц, млекопитающих и насекомых, но также осведомленность о привычках и нравах каждого вида..: Почти все мужчины с большой легкостью перечисляют специфические и описательные наименования не менее чем 450 растений, 75 птиц, почти всех змей, рыб, насекомых и млекопитающих и даже 20 видов муравьев». В своей работе «Неприрученная мысль» К. Леви-Строс отмечал: «Ботаническая лексика субанун, живущих на юге Филиппин, далеко превосходит 1000 терминов, а у хануну — приближается к 2000. Поработав только с одним габонским информатором, М. Силланс недавно опубликовал этноботанический каталог, включающий в себя почти 8000 терминов на языках либо языковых диалектах 12-и или 13-и соседних племен».

Много это или мало? Для сравнения можно сказать, что число терминов, которыми пользовались «дикари» только для обозначения видов флоры, вполне соответствует числу слов в любом «словаре-минимуме» (около 6000), который необходим для понимания массового периодического издания в любой стране мира. Попытайтесь записать на листке бумага все известные вам названия растений, птиц и муравьев. Если вы не являетесь ботаником, орнитологом и энтомологом, то вряд ли вам удастся превзойти познания обитателей габонских или филиппинских джунглей. Видимо, не случайно один орнитолог пожаловался на то, что на страницах произведений современных авторов редко можно прочесть упоминание об иных птицах, кроме галок, ворон, воробьев и голубей.

Встречаясь с людьми каменного века, наши современники сплошь и рядом обнаруживали, что «терминологический словарь» «дикарей», которым они пользовались для обозначения животных и растений, намного превышает их собственный. Разумеется, следует учитывать то обстоятельство, что современный человек в отличие от жителей лесных джунглей оторван от. природы, но ясно и другое: владение столь обширной терминологией в своем поле деятельности ставит «дикарей» на один уровень с современным специалистом в той или иной области.