Рождение и гибель цивилизаций

Этнограф Е. Смит-Бовен испытала подлинное смятение, «когда по прибытии в одно африканское племя она захотела начать с изучения языка. Ее информаторы нашли вполне естественным собрать для начальной стадии обучения огромное количество ботанических образчиков, которые, показывая ей, они называли, но которые исследовательница была не в состоянии отождествить не столько ввиду их экзотического характера, сколько из-за того, что никогда не интересовалась богатством и многообразием растительного мира, тогда как туземцы считали, что такая любознательность у нее имеется». По словам исследовательницы, она оказалась впервые в обществе, где «у каждого растения, дикого либо культурного, имеется название И вполне определенный способ употребления, где каждый мужчина, каждая женщина, каждый ребенок знают сотни видов». При этом «дикари» могли без труда определить множество различных видов растений «по мельчайшему фрагменту древесины… на основе наблюдения внешнего вида древесины, коры, запаха, твердости и других подобных характеристик».

Они не ограничивались идентификацией растений и животных, но подробно характеризовали их различные стороны и качества. В языке индейцев тева имеются особые термины почти для каждой части тела птиц и млекопитающих. Для описания листьев, и растений используется 40 терминов. Имеется 15 различных терминов, соответствующих разным частям растения. Этнограф X. Конклин замечал, что у филиппинского племени хануну в их наименованиях растений «дифференцирующие термины отсылают к таким признакам, как: форма листа, цвет, место обитания, размеры, пол, характер роста, хозяин растения, период роста, вкус, запах». Р. Б. Фокс утверждал, что в племени пинатубо «используют около 100 терминов для описания частей и характерных аспектов» растений. Обсуждение структуры растений и животных было дня «дикарей» столь же захватывающим занятием, как и разговоры на производственные темы для тех современных людей, которые готовы увлеченно обсуждать вопросы своей трудовой деятельности или науки и техники даже в свободное от работы время. Рассказывая о своем пребывании среди африканских племен охотников и собирателей, X. Конклин писал о том, что в течение пути, занявшего полдня, «наибольшая часть времени прошла в обсуждении изменений в растительном мире за последние десять лет».

Эти «научные» дискуссии помогали охотникам и собирателям подробнейшим образом характеризовать различных представителей флоры и фауны. Леви-Строс писал: «Для описания составных частей и свойств растений хануну употребляют более чем 150 терминов, обозначающих категории, по свойствам которых Они идентифицируют растения и обсуждают между собой сотни черт, играющих различную роль для растений, а часто и соответствующих таким значимым свойствам, как лекарственные и пищевые». Постоянно действующие научные семинары дополняются «лабораторными экспериментами». Р. Б. Фокс замечал: «Негритос… непрестанно изучает все, что его окружает. Часто я видел, как какой-нибудь негритос, не уверенный в распознавании растения; пробовал на вкус его плод, обнюхивал листья, отламывал и изучал стебель, осматривал особенности местонахождения. И только приняв в расчет все эти данные, он объявлял, знает либо нет это растение». Из этого рассказа, в частности, становится очевидным, что в своем исследовании природы первобытные люди полагались не на зрительный или слуховой образ, а использовали все органа чувств для создания объемной и многомерной картины окружающего мира.

Успехи людей в изучении таких сторон окружающего мира, которые имели существенное значение для их выживания, неизбежно вели к постановке более глубоких вопросов об устройстве мира в ходе «фундаментальных исследований». Ф. Д. Спек, исследовавший жизнь индейцев северо-востока США и Канады, не был особенно удивлен их превосходными знаниями о повадках зверей, на которых они охотились, заметив: «Неудивительно, что охотник-пенобскот располагает лучшими практическими познаниями о повадках и характере лося, чем самый крупный эксперт-зоолог». Однако он был поражен, когда выяснилось, что эрудиция индейцев выходит далеко за пределы их повседневных надобностей: «Весь класс рептилий.;, не представляет собой никакого экономического интереса для индейцев; они не потребляют мясо ни змей, ни лягушек и не используют их кожу, за исключением весьма редких случаев изготовления магических средств от болезни или от колдовства». Индейцы северо-востока, по словам ученого, «разработали настоящую герпетологию с терминами, различными для каждого рода рептилий, и другими — для видов и разновидностей».