Рождение Новороссии. От Екатерины II до Александра I

Однако Гасан-паша не стал ждать поводов для вооруженного нападения и приказал нанести внезапный удар. 20 августа 1787 г. стоявшие на якоре близ Кинбурнской косы фрегат «Скорый» и бот «Битюк» неожиданно подверглись артиллерийскому обстрелу с 11 турецких судов. Командир фрегата капитан-лейтенант А.А. Обольянинов и командир бота штурман И.Ф. Кузнецов быстро открыли ответный огонь. В течение нескольких часов русские суда сражались с численно превосходившим врагом и не допустили турецкие корабли приблизиться к ним и захватить в плен.

Таким образом, попытка турок использовать внезапность для достижения своих планов оказалась сорванной. Суворов лично посетил отличившиеся корабли и благодарил их экипажи. «По своему влиянию бой от 20 августа, – доносил он светлейшему князю Потемкину, – является значительным, и смею сказать, что можно было бы послать Обольянинова и Кузнецова к англичанам, чтобы они там командовали».

Вскоре Гасан-паша начал подготовку к активным действиям в районе Днепровско-Бугского лимана. 30 сентября 1787 г. турецкая эскадра приблизилась к Кинбурну и начала его бомбардировку из 600 орудий. На следующий день, 1 октября, началась высадка османского десанта. Однако как только все турки оказались на берегу, защитники Кинбурна во главе с Суворовым бросились на них в атаку. На Кинбурнской косе разгорелся ожесточенный бой. Трижды турецкие войска отражали натиск русских войск, но затем не выдержали и стали отходить к своим лодкам, бросая оружие и знамена. Сломив сопротивление неприятеля, защитники Кинбурна прижали его к воде. Лишь небольшой части десанта удалось спастись, уплыв на свои корабли. «Под Кинбурном я отбил у турок охоту делать высадки», – говорил позже Суворов.

Однако турецкий флот продолжал угрожать Кинбурну. Суворов, возможности которого оставались незначительными, просил помощи у Лиманской флотилии, стоявшей в Херсоне. Однако глава Херсонского адмиралтейства контр-адмирал Н.С. Мордвинов считал, что силы флотилии нельзя распылять и, несмотря на приказы Потемкина, затягивал отправку помощи.

Однако командир русской галеры «Десна» мичман Джулиано де Ломбард, мальтийский рыцарь на российской службе, самовольно отплыл на помощь гарнизону Кинбурна. Турки приняли «Десну» за брандер и спешно отошли от крепости. Можно сказать, что отчаянный поступок мальтийского рыцаря решил судьбу кампании 1787 г. Турецкое наступление было успешно отражено. Все это произошло на глазах Суворова, который сообщил обо всем, что случилось, Потемкину. Тем временем Мордвинов отдал Ломбарда под суд, однако светлейший не только освободил его, но и заставил Мордвинова лично объявить ему о присвоении следующего чина лейтенанта. Затем мальтиец получил орден Святого Георгия 4‑й степени.

Бои под Кинбурном и стали основными событиями первого года последней в ХVIII в. Русско-турецкой войны.

* * *

В следующем, 1788 г. военные действия шли вяло. В январе в войну на стороне России вступила Австрийская империя. Однако австрийский корпус, посланный для взаимодействия с русскими войсками в Молдавии, действовал неудачно. Его попытка взять (уже в который раз) с ходу крепость Хотин была отбита. После этого русско-австрийские войска осадили в июне Хотин, который капитулировал в сентябре 1788 г.

Кампания 1788 г. в качестве главной задачи для русского командования выдвинула овладение турецкой крепостью Очаков, имевшей важнейшее значение в системе турецкой обороны.

Весной турецкое командование силами своего флота попыталось нанести поражение Лиманской флотилии и изменить в свою пользу обстановку вокруг Очакова. На этот раз османский флот насчитывал свыше 100 кораблей, вооруженных 2200 орудиями. Русские же морские силы состояли здесь лишь из нескольких крупных парусных кораблей и около 50 небольших гребных судов; на них было всего 464 пушки.

Первый удар по Лиманской флотилии командующий турецким флотом назначил на 7 июня. Свыше 40 турецких галер стали приближаться к русской флотилии, стремясь обойти ее с фланга. Русские гребные суда пошли им навстречу. Вперед вырвались четыре наиболее быстроходные галеры. Бригадир Корсаков, фактически руководивший сражением, вышел на шлюпке вперед, чтобы «умерить горячность этих галер и заставить их дождаться остальных». В этот момент к месту боя стала подходить вторая турецкая эскадра, в составе которой было 10 линейных кораблей и фрегатов. Прибытие такого подкрепления воодушевило неприятеля. Но огнем русских артиллеристов противнику был нанесен серьезный урон. В разгар боя на воздух одновременно взлетели два турецких корабля, вскоре загорелся третий вражеский корабль. Сначала отдельные корабли, а потом вся турецкая эскадра вопреки угрозам Гасан-паши стали отходить к Очакову.