Рожденная в битвах. Шотландия до конца XIV века

Беднейший слой держателей составляли коттеры (cottarii, от англ. cot — «хижина»), которые владели небольшими клочками земли и, не имея тяглового скота, возделывали их вручную.{206} Иногда они работали на более зажиточных крестьян, но их имущественное положение было несхожим даже в пределах одной сеньории. В переписи земель аббатства Келсо (ок. 1300 г.) коттеры численно преобладают над другими разрядами крестьян. В деревне Редден восемнадцать коттеров ежегодно выплачивали денежную ренту в 12 пенсов, а осенью отрабатывали на монастырском домене в течение шести дней, получая бесплатную пищу. Еще один, очевидно, владелец большего участка, вносил 18 пенсов (полтора шиллинга) в год и девять дней трудился на барщине. В Спрустоне один из коттеров владел шестью акрами[61] земли и пивоварней, за что платил 6 шиллингов в год, но остальные пятеро имели всего по полтора акра каждый, и их рента составляла 3 шиллинга и шесть отработочных дней в год. В Мэкерстоне все двенадцать коттеров держали наделы по пол-акра и имели право пасти двух коров на местном лугу; с каждого причиталось 4 шиллинга и девять дней отработок. В Ньютоне же коттеры платили оброк мукой и должны были пропалывать посевы зерна.

{207} Наделы коттеров, принадлежавших монастырю Келсо, не превышали девяти акров.

Другой разряд зависимых держателей, описанный в документах Келсо, — собственно «крестьяне» (husbandi) — внешне мало чем отличается от коттеров, за исключением размеров держания. Крестьянские наделы содержали не менее одной боваты (13 акров) пахотной земли, за которую полагалось платить аббатству 4 шиллинга в год помимо прочих повинностей. Восемь крестьян из Реддена имели по две боваты и несли извозные и отработочные повинности. Каждый был обязан раз в неделю на своей лошади доставлять из Берика-на-Туиде зерно, соль или уголь и один день в неделю трудиться на домене. Если первая обязанность не выполнялась, за эту неделю полагалось два дня барщины. Во время страды извоз не производился, но требовалось три дня отработок еженедельно. Вместе с наделом каждый крестьянин получал от аббатства тягловый скот (два быка и лошадь) и нужное количество семян овса, ячменя и пшеницы. В селении Боуден во владениях того же аббатства двадцать восемь местных крестьян должны были отработать на жатве домена четыре дня в год вместе со своими семьями, а пятый — «с двумя людьми» (коттерами-батраками?). Сверх того, требовалось участвовать в мытье и стрижке монастырских овец и перевозить зерно, шерсть и торф. Необычно подробное распределение повинностей, возможно, вызвано спором между монахами и крестьянами, что подразумевается в словах «одна повозка торфа… и не более».{208}

Я так обстоятельно задержался на монастыре Келсо потому, что его земельная перепись дает редчайшую для средневековой Шотландии возможность пристально рассмотреть состояние крестьянства и организацию феодальной вотчины в конце XIII в. Картулярий Келсо показывает, что аббатство располагало обширным доменом и отработочные повинности возделывавших его крестьян были довольно обременительны. Но хотя земли и угодья Келсо были разбросаны почти по всему югу страны,{209} указанные особенности не обязательны для всей Шотландии вообще.

Из шотландских документов нельзя извлечь какое-либо одно обозначение, повсеместно применявшееся к крестьянам. Часто использовалось определение «нифы» (шотл. neyfs,

лат. nativi), а на севере также cwnelache или cumherba (гэльск. cumail, cumalach — «удержание» и

comarba — «наследник»).{210} Уже сама этимология этих слов намекает на личную зависимость, но есть и прямые доказательства того, что они относились к несвободным держателям. В Шотландии, как и в Англии, не раз выходили указы короны о поимке и возвращении беглых крестьян, обращенные к шерифам и феодалам. Самый ранний из них был издан около 1130 г. Дэвидом I и повелевал немедленно возвратить аббатству Данфермлин всех покинувших свои места cumelache, которые принадлежали Данфермлину со времен короля Эдгара, и всех servi, дарованных ему со времен Малколма III, т. е. с конца XI в.{211}

Раздельное употребление двух понятий говорит о том, что они не были тождественны. Servi, похоже, находились в более тяжелой зависимости, поскольку они подлежали возврату за более долгий срок. Оба термина недвусмысленно указывают на прочную связь с определенным сеньором, на прикрепление к его земле. Король Малколм IV (1153–1165) предписал всем крестьянам приорства Рестеннет (Энгус), бросившим свои держания, вернуться обратно вместе с имуществом, запретил кому-либо им препятствовать и признал за приорством право на «всех cumelagas и cumherbas и всех беглецов (fugitivi), где бы они ни были найдены».{212},[62] Подобные распоряжения продолжали выходить до XIV в.