Рожденный править

– Слишком много философов и слишком мало дворников – вот что такое этот эксперимент, – сухо заметила Териол. – А что вы скажете о работах Бракстока с Канфора VII?

– Но ведь это же не человек! – возмутился Браннет.

– И по этой причине его взгляды на Вселенную менее интересны?

– Конечно, нет, – поспешил исправить положение Хиллиэр. – И у нас немало курсов, посвященных именно философии чужаков.

– Ой ли? И как много, позвольте спросить?

– К сожалению, у меня с собой нет нужных записей, но поверьте, достаточно.

– Я потрудилась прочесть учебное расписание. Семнадцать курсов. Всего семнадцать из шести сотен.

– Не понимаю, к чему вы клоните, – холодно сказал Браннет.

– Все очень просто. Я просмотрела несколько работ, представленных на соискание ученой степени. И они мне очень не понравились.

– Но я как будто слышал, что вы считаете наших слушателей исключительно одаренными людьми, – возразил Хиллиэр.

– И я действительно так считаю, – грустно улыбнулась Белор.

– Тогда я вас не понимаю.

– А мне кажется, понимаете. Я просмотрела пятнадцать работ. Семь из них посвящены этике взаимоотношений Человека с чужаками. Еще в трех анализируется связь Человека с созданной им промышленностью. Остальные пять содержат попытки оправдать некоторые не слишком красивые военные и экономические аспекты деятельности Монархии.

– Вы хотите сказать, Содружества, – мягко поправил ее Хиллиэр.

– Я сказала то, что хотела сказать. И еще, я совершенно точно знаю, что именно не понравилось мне во всех работах. Господа, случайно или по чьему-то злому умыслу над философией нависла страшная опасность. Она вот-вот превратится в одну из политических наук.

– Чепуха, – насмешливо отозвался Браннет. – Как может мыслитель вашего ранга делать столь смелые выводы из столь скудных данных?!

– Если остальные работы, представленные за последние год-два, существенно отличаются от тех, что мне попались, то я с радостью возьму свои слова обратно. Но боюсь, этого не случится. И потому я не на шутку встревожена. За примерами далеко ходить не надо: стоило мне только упомянуть о Фоме Аквинском, как тут же раздались разглагольствования о математическом опровержении его учения. Но ведь математика тут совершенно ни при чем! Существует или нет связь между причиной и следствием во Вселенной? Если да, то существует ли первопричина всего сущего? И не говорите мне об отрицательных числах и прочей ерунде. Мне нет дела до того, расширяется Вселенная или сжимается. Я хочу знать, существует ли какая-то сила, что привела этот мир в движение? Фома Аквинский пытался ответить на этот вопрос, исходя из своего опыта, своей веры и своих знаний. А вы пытаетесь ответить на него с помощью математики и космологии. Ваши «ответы» не имеют к поставленной проблеме никакого отношения.

Платон предложил свою утопическую Республику, положив в ее основу набор идеалистических этических императивов. А вы считаете его учение архаичным только потому, что жалкая горстка разочаровавшихся радикалов-болванов не смогла реализовать великую идею на практике. По-моему, факультет философии, отрицающий работы Платона на основании того, что случилось в какой-то там колонии, демонстрирует свою полную несостоятельность. И страдает при этом вовсе не Платон.

Что же касается Бракстока, то он, или, вернее, оно подарило миру самый сильный из когда-либо существовавших этических аргументов в пользу существования божественного начала. Правда, вряд ли хоть один человек станет молиться такому Богу, но от этого идеи Бракстока не становятся менее важными.

Я подвожу вас, господа, вот к какой мысли. Мне кажется, что современная философия забыла не только свои истоки, но даже и свое предназначение. Никто больше не задает вопросов о природе Человека и его месте во Вселенной. Никого больше не интересует, существует ли божественное начало. А ведь Декарт говорил, что отсутствие сомнений еще ничего не доказывает. Почему пропал интерес к этим важнейшим вопросам?

Господа, вы больше не занимаетесь философией. Вы ушли далеко в сторону. Вы целенаправленно создаете самую великую школу прагматиков за всю историю человечества. А ведь прагматизм – это всего лишь одна из ветвей философии, и обоснование различных политических и социальных доктрин далеко не самая важная из ее целей.

Вы и ваши ученики интересуетесь только одним: почему и как работает та или иная вещь и какое влияние она может оказать на окружающий мир. Вы больше не мыслите категориями добра и зла, справедливости и несправедливости, соответствия и несоответствия. Эти вопросы вы либо вообще игнорируете, либо считаете давно решенными и потому неинтересными.

И именно поэтому, господа, я не поставлю свое имя под этой рекомендацией, которая призвана пополнить армию нефилософов еще одним рядовым. Я оплакиваю Критику Чистого Разума в эти дни Чистого Практицизма. – Она замолчала и понурилась.