Рожденный в забвении

У меня тоже заломило затылок. Мы двигались вдоль кромки леса, отклоняясь на восток. Юлиана пару раз останавливалась и, спешиваясь, подходила к деревьям, внимательно осматривая опушки, но потом снова возвращалась и вскакивала в седло. Кзар глядел на действия разведчицы с плохо скрываемым нетерпением, но вслух ничего не произносил. Так мы ехали еще несколько часов, миновав два глубоких рва, заросших колючими терновником вперемешку с низкими липами. Наконец, когда солнце светило уже за нашими спинами, а мы отбрасывали на мягкий лесной мох длинные тени, наша команда выехала к галечному руслу узкого ручья. Вода тихонько журчала, Ворон сразу потянулся пить. Юлиана спрыгнула прям в воду. В самом глубоком месте девушке оказалось по колено. Она взяла свою лошадь под уздцы и потянула в чащу леса, оглянулась.

— Из ручья не выходить, — шепнула она и выразительно глянула на еловые ветви.

Мы медленно направляли лошадей вглубь леса, следя за тем, чтобы не выбраться на берег. Харм последовал примеру Юлианы и тоже спешился, чтобы в случае чего удержать лошадь в воде. Я не стал слезать с Ворона. Мой жеребец утолив свою жажду больше не останавливался, и к счастью не пытался проявлял упрямства, вероятно ощущая близкую опасность. О том, что такая существовала, свидетельствовала усиливающаяся головная боль в затылке.

Солнце скрылось за густой хвоей, сомкнувшейся у нас над головами, жара отступила, ей на место пришла влажная прохлада. Лес окружил нас темными стенами. Хвойные лапы елей мрачно шевелились на ветерке, при этом не издавая ни звука. Никакого пения птиц, конечно, не было слышно.

Вдоль ручья рос камыш, загораживая собой темную чащу леса. Не смотря на это, мне казалось, что я вижу что-то между его темно-коричневыми головками, какое-то едва различимое движение. Несколько раз я заметил, как вздрогнул притихший Лихтор, услышав шорохи из чащи, а еще раз, когда мы все преодолевали бурный порог, мне привиделось бледной и худое человеческое лицо на берегу.

Юлиана всю дорогу оставалась напряжена, опасно зыркая по сторонам. Кзар традиционно бесстрастен. Адель хмуро поглядывала по сторонам, а Фриг с Хармом периодически тихо переговаривались, делясь между собой своими мрачными впечатлениями.

В одном месте русло стало настолько узким, что Ворону пришлось очень аккуратно скакать по гладким камням. В другом проход оказался завален валежником. Ворон взял препятствие с наскока, а вот с Клементиной вышла неувязка. Сколько Адель ее не понукала, прыгать через ствол поваленной сосны она никак не желала. Кое-как совместными усилиями Харма и меня, сопротивляющуюся кобылу удалось перетянуть на нашу сторону.

Спустя четверть часа ручей повернул на запад, образовав небольшой заливчик. Юлиана вывела лошадь на берег и подождала, пока мы последуем за ней.

— Долго еще до этого стойбища? — поинтересовался Фриг, поглядывая в сторону заката. Редкие лучи солнца пробивались через густые кроны, и определить время не представлялось возможным, но уже начало холодать. Адель достала из своего магического мешка теплую пуховую накидку и укуталась в нее.

— Недолго, — буркнула в ответ девушка, всматриваясь в нечто между стволов.

Я проследил за ее взглядом и вздрогнул. К нам бежал, спотыкаясь о кочки, человек. Он держался руками за окровавленный бок. А за ним, чуя запах крови, длинными прыжками, бесшумно и мягко приземляясь на сильные лапы, прыгала серая рысь. Уши с белыми кисточками на кончиках прижимались к маленькой головке, из пасти торчали два длинных клыка. Движение рыси были молниеносными, гибкими. Отверженный бежал прямо на нас, ведя за собой смертоносную хищницу. Ворон заметив опасную тварь рванул было в сторону, но я резко натянул поводья, пытаясь удержать его на месте. А вот лошадь Фрига пронеслась несколько метров в сторону, пока ошалевший от ужаса парень пытался вернуть над ней контроль. Лошадь пронзительно заржала, встала на дыбы, но Фриг удержался в седле. Он резко обернулся с широко раскрытыми глазами, в ужасе от того что он, вероятно, пересек границу.

— Назад! — громко воскликнула разбойница. — А вы все в сторону! Живее! Держите лошадей!

Раненый человек вылетел на берег и, споткнувшись, рухнул в ручей, окатив ошарашенного Лихтора, оказавшего к нему ближе всех, холодными брызгами. Вода вокруг отверженного окрасилась ярким бардовым цветом. Это был молодой мальчишка, до невозможности худой, в оборванной грязной одежде. Глаза его светились безумием. Рана на правом боку оказалась рваной. Вероятно, рысь уже испробовала его крови. Хищница длинным прыжком выскочила на берег, поглядела на нас предупреждающим взглядом и тихо зашипела, вновь взглянув на свою жертву.

— Лихтор! — зашипел я. — Сюда. Не стой так близко.

Но парень заворожено не отрывая взгляда смотрел за сценой расправы.

— Лихтор! — вторил мне Харм. — Немедленно иди сюда.

Но мальчишка не слушал. Он перевел на нас испуганный взор.

— Господин Марк! Нужно помочь ему, она же съест его!