Рождественский экспресс

– Нет. Слишком поздно.

– Тут ты ошибаешься, – она проигнорировала его озадаченный взгляд и продолжила: – Я повидала достаточно на своем веку, чтобы точно знать, что пара, способная сделать жизнь друг друга настолько несчастной, должна испытывать очень сильные взаимные чувства.

Том поблагодарил Агнес Джо за музыкальную интерлюдию и вернулся к себе. Однако он не намеревался тратить время попусту на то, чего, очевидно, никогда не случится. Он уже лишился Элли однажды, и это его полностью опустошило – годы спустя последствия все еще отзывались мучительно. Он не собирался рисковать и снова испытать такую боль. Прошлое мертво, о возрождении не может быть и речи. Том уже смирился с судьбой, когда в дверь просунулась голова отца Келли:

– Случайно, не видели серебряный крест?

– Нет, а что, вы его потеряли?

– Во всяком случае, не могу найти.

– Странно. У меня пропала ручка.

Священник пожал плечами и ушел, а у Тома зазвонил телефон. Он посмотрел на часы и понял, что уже за полночь. Лэнгдон нажал на кнопку «ответить»:

– Привет.

Звонила Лелия из Лос-Анджелеса:

– Я отслеживала твой маршрут через Интернет. Согласно расписанию ты сейчас в Питтсбурге, верно?

Том посмотрел наружу и попытался разглядеть табличку станции, благо поезд замедлял ход. Несколько секунд спустя он ее увидел: Коннелсвилль, Пенсильвания. Они находились далеко от Питтсбурга. Должно быть, сделали еще остановку, пока он спал.

– Так ты в Питтсбурге, верно? – повторила вопрос Лелия.

– Ага, отсюда виден стадион. Помнишь ту потрясающую команду «Стилерз»[28] из семидесятых?

– Не слежу за бейсболом. Но я точно знаю, что ты сейчас должен быть в Питтсбурге.

– «Стилерз» – футбольная команда. И ты понимаешь, что у меня сейчас уже за полночь?

– Как ты можешь спать в поезде? Разве там не слишком шумно и не трясет?

– На самом деле поездка проходит прекрасно, и я сейчас спал, – солгал он.

– Можешь разложить вещи прямо здесь, Эрик, – обратилась к кому-то Лелия.

– Эрик? Кто такой Эрик? – спросил Том.

– Мой СТТ.

– СТТ? Звучит как название болезни.

– Специалист по терапии тела. Здесь такое очень популярно.

– О, уверен, так и есть. Так что старик Эрик будет для тебя делать, когда вы в доме вдвоем?

– Ухаживать за нижней частью спины, коленями и еще делать педикюр.

– Нижняя часть спины и колени. А то, что между ними?

– Чего?

– Ты в ходе этого процесса одета?

– Не глупи. Я прикрываюсь полотенцем.

– О, ну хоть это радует. Слушай, зачем тебе приглашать домой этого парня? Я думал, ты привязалась к тому модному спа-салону.

– У меня заболела спина, а ногтям на ногах срочно потребовался уход: завтра я надену туфли на высоком каблуке с открытым носом.

– Да, похоже, это можно охарактеризовать как кризисную ситуацию. Так почему бы не попробовать грелку и щипчики для ногтей? Для других американцев это вполне работает.

– Я не «другие американцы».

– Откуда ты знаешь этого Эрика?

– Он мой инструктор по кикбоксингу. Подрабатывает терапией.

Хотя существовало немало искренних энтузиастов кикбоксинга, когда Том посетил одно из занятий Лелии в Лос-Анджелесе, все, что он увидел, – это в основном бухгалтеры, юристы, актеры и повара, расхаживающие в модном спандексе и машущие ногами и кулаками на затянутых в резину плохих парней. Всех их могла бы уложить на обе лопатки пара-тройка в меру буйных детсадовцев.

– Эрик – это тот светловолосый синеглазый швед Адонис ростом под два метра? И он прямо сейчас в твоем доме, а ты прикрыта только крошечным полотенцем?

– Ревность… Мне это нравится, она способствует здоровым отношениям. Между прочим, Эрик – норвежец.

– Хорошо, можешь дать трубку норвежцу Эрику, пожалуйста?

– Зачем?

– Я хотел бы договориться о встрече с ним, когда приеду. Кажется, после путешествия в поезде моей спине потребуется терапия. Ведь он работает и с женщинами и мужчинами?

– Да. Но ты должен пообещать мне, что не скажешь ничего низкого. Я знаю, каким ты иногда бываешь. Обещаешь?

– Безусловно. Слушай, у меня болит спина, и терапия тела мне нравится не меньше, чем остальным.

Он расслышал, как, перекинувшись несколькими поясняющими словами, она передает трубку.

– Ja[29], это Эрик, чем могу помочь? – раздался голос норвежского Адониса.

– Эрик? Это Том Лэнгдон. Прежде чем договориться о встрече, я хотел поинтересоваться, какая у вас политика в отношении конфиденциальности информации об инфекционных заболеваниях.

– Прошу прощения? Не понимаю, о чем вы говорите.