Рождественский экспресс

– Ладно, намек понял. Я могу выпить кофе и обдумать открывающиеся мне поистине безграничные перспективы где-нибудь еще.

– Нет, я сама уйду.

– Слушай, мы оба взрослые люди. Полагаю, в таком просторном месте, как поезд, мы вполне можем сосуществовать хотя бы некоторое время.

– Это очень разумная фраза.

– На меня иногда находит.

Поезд вновь набрал ход и теперь стучал по рельсам со скоростью почти восемьдесят миль в час. Впервые вижу, как мрак движется с такой целеустремленностью, – подумалось Тому.

– Я задавалась вопросом, почему ты здесь на самом деле, – сказала Элеонора. – Ты всегда предпочитал самый быстрый способ путешествия.

– Я же сказал: я пишу историю о путешествии поездом, что несколько затруднительно осуществить, не садясь в него.

– И это все твои причины?

– А почему бы и нет?

– Потому что я тебя слишком хорошо знаю. Можешь не откровенничать. Ведь ты не обязан объясняться передо мной.

Он поразмыслил над двойным смыслом этого предложения, а именно: что она тоже не обязана объясняться перед ним, но решил пропустить мимо ушей. Вместо этого он рассказал ей о желании своего отца и о том, как собирается его осуществить, хотя отец уже не узнает об этом.

– Думаю, в каком-то смысле твой отец узнает, – тихо сказала она.

– Итак, будучи подозрительным, параноидальным и дотошным репортером, сторонником конспиративных теорий, я должен признаться, что твое пребывание в этом поезде выглядит чертовски странным совпадением.

– Мы должны были отправиться на «Кэпитол Лимитед» вчера, – она посмотрела на часы. – Точнее, раз уже наступило завтра, то позавчера. Но потом планы Макса, по-видимому, поменялись, он прибыл в Вашингтон на день позже, и нам пришлось ехать одним с тобой поездом.

Том пожал плечами:

– Значит, возможно, это простое совпадение.

– Уж поверь мне: знай я, что здесь едешь ты, меня бы тут не было.

– Что, вышло настолько плохо, гм?

– Послушай, у нас не сложилось. Как и у миллионов других людей. Некоторые просто не подходят для брачных отношений.

– Я однажды женился.

Эта новость явно ошеломила Элеонору.

– Что?

– Ну, все – брак, я имею в виду – продлилось так недолго, что я толком и не помню.

Картер встала, с трудом сдерживая гнев:

– Что ж, я очень рада, что ты полюбил какую-то женщину достаточно, чтобы на самом деле попросить ее руки. Сколько бы ни продлился брак.

– Элли, все не так, это было худшее решение в моей жизни…

Она развернулась и ушла.

Он смотрел ей вслед. Поезд остановился.

Том встал, прислонился к окну и тихо сказал сам себе:

– На самом деле это второе по никудышности решение в моей жизни.

И потом громко произнес:

– Что происходит, черт возьми? Я быстрее добрался бы до Чикаго пешком.

– Что происходит? – ответил чей-то голос. – Товарный состав на путях впереди загораживает путь «Кэпу», вот что.

Том посмотрел в направлении, откуда раздался голос. В дальнем углу вагона-люкса во мраке виднелся силуэт человека. Когда темная фигура встала и словно поплыла к нему, Тому показалось, что вот-вот пред ним предстанет Дух Рождественского Прошлого, чтобы предупредить его о гибельном будущем.

Когда незнакомец попал под лучик наружного света из окна, Лэнгдон с облегчением выдохнул. Подошедший оказался рослым и худым, с проседью в волосах, возрастом около шестидесяти, с красивыми точеными чертами лица – в расцвете сил он наверняка привлекал множество женских взглядов. На нем была белая рубашка с пуговицами на воротнике, галстук, брюки и кепка, похожая на фуражку проводника.

– Вы работаете здесь? – спросил Том, глядя на его головной убор.

– Нет, – ответил мужчина, снимая кепку и пожимая Тому руку. – Хотя раньше работал, теперь же в отставке. Меня зовут Херрик Хиггинс.

Лэнгдон представился, и они уселись рядом.

– Говорите, впереди товарный состав? Тогда почему они не скажут ему убираться с дороги?

– Ну, – ответил Хиггинс, – самое простое объяснение – это то, что «Амтрак» не владелец железнодорожного пути, он принадлежит грузоперевозочной компании, так что у грузов приоритет перед пассажирами.

– Вы серьезно?

– «Амтрак» не владеет железными дорогами, по которым ходят его поезда, за исключением Северо-восточного коридора и еще кое-где по мелочам. Когда частные железнодорожные компании потеряли монополию на перевозки пассажиров, они не лишились монополии на рельсы. Видите ли, грузоперевозки очень прибыльны, в отличие от перевозки людей. У «Амтрака» есть договоренности с массой частников. И порой все выливается в головную боль с точки зрения логистики.

– Не хочу никого обидеть, но, по-моему, это не лучший способ управлять железнодорожным сообщением, – прокомментировал Том.

– Компании «Амтрак» никогда не выделяли средства на покупку рельсов или строительство новых путей. Единственный выход – договариваться с их владельцами. Поэтому, если грузовой состав загораживает путь или сходит с рельсов, нам приходится ждать. Такое происходит постоянно, и мы ничего не можем с этим поделать. Прошу прощения, я машинально сказал «мы»: старые привычки трудно искоренить.

– Вы долго работали в «Амтраке»?