Рождённый в Третьем рейхе

– Подожди-подожди, не надо спешить, – сказал начальник училища. – Не надо делать преждевременных и скоропалительных выводов. Прежде всё надо выяснить. Послушай-ка, а ведь лучше всего поехать туда и на месте всё разузнать. В сёлах и маленьких городках соседи всё друг о друге знают. Пошли кого-нибудь туда или сам съезди. Заодно и в семье сможешь побывать, семейные фото посмотришь. Там и будет видно, тот ли это ребёнок или его подменили.

Начальник училища не хотел верить, что лучший курсант, гордость училища может оказаться вовсе не тем, кем он является сейчас. Ведь это будет пятно на всё училище и на его руководство, в том числе и лично на нём, генерал-майоре Шапошникове. С нетерпением он ожидал развязки. Он не желал услышать, что курсант Семешко – подставное лицо. Да если и так – что тут страшного? Ведь какая война была, что пережил советский народ! Вполне возможно, что в одной семье умер мальчик, в другой – погибли родители на фронте или в тылу умерли без медицинской помощи, вот и взяла первая семья сироту к себе. Может быть, этот Семешко и сам не знает, что он в приёмной семье, что его родители неродные ему. Ведь он маленький тогда был, стоит ли раскрывать ему тайну, которую, возможно, его приёмные родители бережно хранят. Сколько таких сирот после войны осталось на советской земле и скольких из них пригрели посторонние люди! Так что ж теперь, каждого обвинять в присвоении чужого имени? Учится парень, занимается спортом – и делает это отлично. Зачем его трогать, пусть учится дальше, пусть станет воздушным асом и громит врагов Родины.

Все эти соображения Шапошников высказывал начальнику особого отдела Синельникову. Но у того был иной взгляд на ситуацию.

– Вопрос в том, чей это ребёнок, ведь у нас немцы здесь были во время войны, – говорил он. – Ты же знаешь, есть агенты влияния, есть законсервированные агенты. То есть человек учится, работает, делает карьеру, а когда занимает определённый пост, тут ему приходит команда действовать. А ведь мы не с самоварами имеем дело, у нас вон какая военная авиация! И дальше она будет ещё развиваться, я слышал, будет вовсе новая техника, какой ещё мир не знал, так высоко и долго летать можно будет. И тут к нашему Пете явится некто и скажет, что он – его отец и даст команду действовать против СССР и нашей авиации. Шпионить, например, или разрушать нашу авиацию. Или заставят перелететь на нашей новой технике к ним, чтоб раскрыть все секреты. Я на своей работе уже такого насмотрелся, тебе и не снилось! Поэтому нельзя рисковать, мы не можем доверить нашу военную авиацию ненадёжному человеку, случайному, вызывающему подозрение.

О курсанте Семешко как раз нельзя было сказать, что он – ненадёжный человек, вызывающий подозрение. Он был надёжен, дисциплинирован, умён, вынослив. Но, чёрт возьми, ведь засланные агенты и должны обладать всеми этими качествами?

Синельников, учитывая щекотливость ситуации, решил лично поехать на родину курсанта Семешко.

Вернувшись после поездки, он сразу пришёл к начальнику училища.

– Ну и каковы результаты? – спросил тот.

– Да как тебе сказать, – замялся он. – Ничего не прояснилось. Был в Джанкое, представился сотрудником училища, смотрел его фотографии детские у них дома. Вроде придраться не к чему. Один и тот же мальчик, подмены я не обнаружил. Говорил с соседями, из их рассказов выходит, что в семье всё в порядке, никто не умирал и не подменял ребёнка. Я спросил, ездят ли их соседи, супруги Семешко, в Ивановку. Ответили, что никуда не ездят, всё время у них на глазах. В школе был, где он учился, там тоже всё в порядке. Потом я поехал в эту самую Ивановку. Там подтвердили, что действительно Пётр Семешко умер. Едва нашли его заброшенную могилку. В сельсовете сказали, что как только мальчик умер, его родители уехали и больше там никогда не появлялись.

– Может, у них двое было одинаковых, близнецы? – предположил начальник училища и тут же спохватился. – Так ты говоришь, что по фотографиям всё в порядке выходит, значит, это их сын, которого они воспитывают с младенчества? Подмены нет?

Синельников подтвердил.

– Значит, могила в Ивановке – это совпадение, не имеющее ничего общего с нашим курсантом. Или вообще какой-то казус. Надеюсь, тема закрыта? Ты оставишь в покое нашего отличника и дашь ему спокойно учиться?

Особист покачал головой.

– Нет, Тимофей Борисыч, ты не понимаешь специфики нашей работы, – сказал он. – То, что мы не смогли подтвердить подмену и присвоение чужого имени, выдавание себя за другого человека, говорит только о том, что мы не будем арестовывать курсанта Семешко. Но мы не можем оставить его в стенах нашего военного авиационного училища, если он попал под подозрение. Бдительность прежде всего! А если спустя много лет окажется-таки, что он не тот, за кого себя выдаёт, что настоящий Пётр Семешко похоронен на сельском кладбище, а этот Семешко окажется вовсе не Семешко, а агентом иностранной разведки?! И уведёт наши самолёты? Или передаст врагам секретную информацию? Нет, он не может продолжать учёбу у нас.