Розовый дельфин (сборник)

– Изменилось все, – откликнулась она. – Ничто не осталось на прежних точках оси координат. Все сместилось и смешалось. – Голос опять заметался. – Ты прав насчет того, что спасать уже некого. Окончательно все изменилось тридцать лет назад. Для тебя это произошло почти незаметно, ты почти ничего не почувствовал и не понял. Но я владела большей информацией, и кое-что заставило меня приглядеться к тебе повнимательнее.

– Что случилось тогда? – Я не мог нащупать реальность происходящего, я слышал и явно не спал, но тактильное чувство «здесь и сейчас» будто расплылось. Разум объяснял происходящее сотней версий, самой правдоподобной из которых выглядела реакция психики на долгую несменяемость картинки. Слишком много странного произошло в последнее время.

– Сто лет назад, ты тогда остался один, – выстрелила лже-Алиса в упор фразой со смещенным центром тяжести. – Последний человек на Земле… Больше никого… – Паузы почти не случилось, но уши почти задохнулись от тишины. – Ты…

– Что же случилось с предпоследним? – услышал я собственный лимфатический сип.

– Его убила Аномалия. Другим способом мы ничего не смогли сделать, тот человек, подобно тебе, оказался невероятно силен – ни собаки, ни болезни, ничто на него не действовало. Только Аномалия смогла убить его.

– Кто она?! – зло перебил я ее.

– Вирус нового поколения, интеллектуальный вирус. В случае с землянами и Землей она расщепила кислород, заставив его работать в обратную сторону, в результате ваш мир наполнился углекислым газом. И люди, и растения, и животные этого мира заснули крепким сном – навсегда… – Я и не замечал раньше, насколько апокалипсично звучал голос моей женщины. – В других случаях она развивала до крайности несложные организмы местных маленьких вирусов. Либо изменяла материю атмосферы, делая невозможным проникновение солнечных лучей… это там, где энергией был солнечный свет.

– Были другие случаи? – с пугающим спокойствием спросил я.

– Аномалии почти тысяча лет. Все индустриальные планеты рано или поздно перегорают. Появляется необходимость в новых. На ее счету четыре планеты. Это происходило задолго до меня.

– Перегорают, как лампочки?

– Перестают существовать.

– На ее счету?

– У меня это был первый опыт.

– Был?

– Был.

– Что потом?

– Через пятьдесят лет мы решились еще раз спустить ее с поводка, потому что ничто другое на тебя… – споткнулась она, – не действовало. Но ничего не вышло, даже госпожа Смерть оказалась бессильна. Она беспомощно топталась рядом, а ты не замечал ее. Ты стал неуязвим, ты вобрал всю энергию жизни Земли. Мы оказались в тупике. Мы думали, что, убивая людей, убиваем энергию, за счет аккумуляции которой существует живое на вашей планете. Мы опять ошибались. Она уходила, но уходила не в никуда, не развеивалась, как мы наивно предполагали. Она накапливалась в отдельных своих составляющих. Так получился ты, способный прожить триста лет, большую часть этого времени не принимая пищу, не чувствуя жажды. Это была твоя вторая встреча с Аномалией.

– Вторая? – От избытка информации я будто отупел, с трудом переваривая этот радиоактивный шквал.

– Первый раз она прогулялась по Земле в день, когда все умерли. Ты помнишь… и я помню… – Голос лже-Алисы в некоторые моменты слабел подобно огню на ветру.

– Что потом?

– Еще через двадцать лет мы попробовали… в который раз. Результат был тот же.

– Почему такие перерывы?

– Аномалия – интеллектуальный вирус, она в некоторой степени живое существо. Она постоянно видоизменяется… пробы воздуха, атмосферы, всего, из чего можно взять пробы, после каждого из ее присутствий давали разные результаты. Она могла научиться обращать что-либо против нас. Аномалия – абсолютное зло, ей все равно, кого убивать. Такой вирус можно запускать лишь на чужой планете.

– Можно?

– …

– Потом?

– Совсем недавно я начала чувствовать необратимые изменения в себе. – Она заговорила медленно и неуверенно. – Я не могла понять, что со мной происходит, точнее, не могла поверить, что такое может случиться – в принципе. Но в скором времени я поняла, что, как бы то ни произошло, это есть. Я уже не могла ошибиться.

– А именно?

– Хочешь знать? Это непростая информация даже для моей психики.

– Хочу! – отрезал я.

– У меня будет ребенок, – ломающимся голосом произнесла моя женщина.

– У тебя? – внутри меня что-то оторвалось и ухнуло далеко вниз по неправильному штопору моего душевного устройства.

– У нас, – прошептала она.

– Нас, – неэмоционально повторил я, словно забыв значение этого слова, раскаленного в данном случае.

Темнота превратилась в сироп.

– Это правда? – испугался я повисшего безмолвия.

– Правда, – подтвердила она и первое, и то, что она рядом.

– Я… – Слова давались с трудом. – Это же чудесно, – услышал я себя со стороны.