Розовый дельфин (сборник)

– Напьемся до эксцентричности! – Идеальные пальцы принялись ловко управляться с картонной коробкой, которую мы захватили из того мира. – У нас есть стилит, шахматы, десять банок кофе, немного книг, моя одежда, твоя одежда, тетрадь, ручка. Мы неплохо устроились. По крайней мере, здесь безопасно.

Позже пришел доктор и снял показания с наших метрик. Метрики вшивали при рождении, там содержалась основная информация о здоровье, со временем она менялась.

От дверей камеры в разные стороны расходились узкие зловещие коридоры, подсвеченные редкими лампами, по ним, точно крысы, бегали люди, мы постоянно слышали шаги.

Мы не знали, на какой глубине находимся.

Вокруг были такие же камеры, туда селили людей по половому признаку. Женщин – с мужчинами, мужчин – с женщинами.

Новые слухи ползли по лабиринту: «Надежда-2».

Но мы не вдавались в подробности.

Попасть наверх было невозможно.

Но мы попадали, выходили так, что никто не мог увидеть нас или причинить какой-либо вред. Мы просто начинали представлять нечто: большое поле золотой ржи, пространное объединение неба и земли, наш вечный бег сквозь него, звон смеха, то медленно, то быстро плывущие в небе клочковатые облака, пружинящая земля. И лишь иногда, как злое отражение действительности, в безмерной голубизне небес появлялся черный объект. Он зависал над нами, мы не могли понять – видит он нас или нет, и бежали прочь, бежали из этой фантазии в другую.

Мы не говорили, но слышали мысли друг друга.

– Люблю тебя, – сказал я.

– И я. – Все та же печальная улыбка.

– Где угодно, как угодно, лишь бы с тобой.

– Знаешь, у нас с тобой одинаковые улыбки. – Мы пили кофе до эксцентричности. – Я раньше не замечала. Вернее, замечала, но осознала только сейчас.

– Мне кажется, люди всегда ищут самих себя, когда дело касается полов, – озвучил я мысль, вспыхнувшую в голове.

– Тогда получается, я – это ты, а ты – это я.

– Априори.

Потом соседи слева, которые пригласили нас на бутылочку вина, сохранившуюся от прошлой жизни, рассказали в зыбком хмелю:

– «Надежда» – сырой препарат. – Загорелая лысина соседа блестела в нервном свете длинной лампы. – Его вводят мужчине, но чтобы мужчина выдержал его – это должен быть очень сильный от природы человек. Н1 убил всех испытуемых, Н2 убил половину, но после того как выживших мужчин допустили до женщин, – понизил он голос, с опаской глядя на дверь, – погибли все эти женщины. Н3 убивал за неделю. Все проходило нормально, но при рождении ребенка мать умирала… – Он сглотнул, взгляд его был тяжелым. – Н4 только создали. Немного изменили формулу и подготовили характеристику женщин и мужчин, пригодных для препарата. Было только два эксперимента, и оба успешные. Мальчики уже проходят ускоренное обучение, их учат сопротивляться.

– Откуда вы знаете? – спросила моя женщина.

– Я изготавливаю один компонент для Н4, – сквозь паузу признался сосед. – Маленький компонент… Но слухи доходят…

– Я знаю женщину, она принимала роды, – подала голос его сожительница, дама с пепельными волосами и неулыбающимся ртом. – Скоро она сама будет ждать ребенка.

– Это как-то связано с Н4? – спросил я.

– Да. Она говорит, что скоро будет массовый набор в селекционные центры.

Вскоре мы ушли.

На следующее утро принесли газету.

Там была статья о Н4.

Оказалось, что в соответствии с метриками всех оставшихся людей были сформированы списки тех, кому в срочном порядке надо было явиться в селекционный центр, срочности был предан характер военного времени.

Газета почти вся состояла из таблиц с именами.

Начиналось и заканчивалось все нервной отчаянной пропагандой.

Писали о том, что при оптимальном подборе на генном уровне, при тестировании на совместимость, при использовании метода эволюционного прогнозирования возможно добиться максимального соответствия и получить в качестве результата – суперчеловека.

Перечисленным необходимо было собраться в три дня.

Это называлось первым сбором.

Нас там не было.

Через неделю к нам пришел сосед.

– Ингу забрали, – сказал он с порога, вынимая из-за пазухи бутылку водки.

Мы не знали, что это за жидкость, но слышали про нее.

– В смысле?

– Она не пошла на сборы, сегодня утром за ней пришли солдаты.

– А ты? – Глаза моего совершенства распахнулись во все лицо.

– Меня нет в списках. – Сосед не стал спрашивать разрешения, нашел стаканы и разлил водку. – В списках меня нет. – Они не знали друг друга до подземелья, познакомились случайно, когда их поселили в одну комнату. – У меня плохое сердце…

– Наверное, это ошибка, – предположил я. – Надо сделать запрос в военный центр.

– Никакой ошибки, – ощерился сосед, всучивая нам стаканы. – Я просто не годен. Людей осталось мало, и массовый инстинкт самосохранения предпочитает не говорить мне об этом прямо. Комплектуют перспективные союзы, которых не убьет Н4 и которые смогут выводить сильных особей. – Он стремительно выпил. – Конечно, я сделал запрос, но боюсь, буду слишком долго ждать ответа…

Я увидел глаза моей женщины.

Они были испуганны и смотрели точно внутрь себя.

Я попытался выглядеть мужественно, подумав, что должен вселять в нее уверенность.

Мы напились.