Розовый Дождь

— Как ты могла, ну как ты могла, сестра, нас так подвести! Это просто невероятно! Провалить такое важное задание! Упустить такой опасный для Порядка и Процветания всей Целестии объект! При этом допустить гибель одной из лучших наших сестер! Мы так тебе доверяли, а ты…  — лицо Жемчужно-Белой исказила гримаса осуждения и разочарования.

Милена все время пыталась спрятаться от пронизывающего, такого тяжелого взгляда Их Верности, но ей никак не удавалось этого сделать. Она отворачивалась, она смотрела в сторону, вниз, на пол, но даже когда она закрывала глаза, она все равно видела осуждающий взгляд Жемчужно-Белой, и ей становилось невыносимо тяжело…

— Сожалею, Ваша Верность, что я не оправдала возложенное на меня доверие…  Позвольте же мне, наконец, искупить свою вину…  искупить…  кровью…  — судорожно глотая горький комок в горле, еле выговорила Милена, не поднимая взгляд с кончиков сандалий, сжимая и разжимая кулачки.

— Кровью? Кровью! Да после того, что ты сделала, тебе не доверят больше ничего…  НИЧЕГО! Задания, связанные с пролитием крови, доверяются только лучшим из лучших воительниц «ЖАЛА», а ты и этого — не достойна! В общем, иди с глаз моих долой, возвращайся домой, выходи замуж и рожай детей для Сообщества — больше ты ни для чего не пригодна! — и Жемчужно-Белая презрительно отвернулась, красиво качнув роскошной шевелюрой пепельно-белых волос, блистающей волной рассыпавшихся по её тонким и стройным плечикам. Глядя на неё, трудно себе было представить, что эта красивая девушка руководит самым сильным сообществом боевых волшебниц всей Целестии и ни дня не проводит в покое, на одном месте.

Милена в отчаянии взвыла и бросилась вон из округлой, без окон и без дверей, розовой комнаты в открывшееся в сплошной стене отверстие и тут же оказалась в кокосовом саду. Кокосовые пальмы в несколько человеческих ростов вышиной окружали её со всех сторон, заросли хвоща и папоротника доходили до груди и шеи. Милена с плачем продиралась через заросли, даже не пытаясь взлететь.

Наконец, она вышла на поляну в центре рощи, на которой стоял тот самый раскладной обеденный стол. Но на столе, вместо обычных блюд, лежала…  фея 3-го ранга, Старшая Сестра звена «Шершень-2», личное имя — Сильвия! На неё страшно было смотреть. Тело все обожжено, местами даже до костей, обрывки обугленных, когда-то голубых одежд. Она еле стонала, еле дышала. В воздухе носился запах обгорелого мяса.

Милена быстро подбежала к столу, на ходу подбирая наиболее сильные болеутоляющие заклинания, чтоб сестра хоть умерла — с такими ожогами ведь уже не живут! — без страданий. Но когда она подбежала к старшей сестре, та внезапно открыла глаза, пронзительно посмотрела на Милену и мертвой хваткой вцепилась в её руку.

— Что ты наделала, сестра, что ты натворила!? — зловещим шепотом прошипела она. — Ты всех нас подвела! Моя смерть будет напрасной, понимаешь, напрасной!!! Почему, ну почему ты упустила объект?! Почему ты поверила моему убийце, не распознав подлог?! ПОЧЕМУ???! Я ухожу из этого мира неупокоенной, неотмщенной, и только ты, только ты в этом виновата, ТОЛЬКО ТЫ!!!

Милена хотела что-то возразить, попросить прощения, покаяться…  но прерывистое болезненное дыхание Сильвии вдруг остановилось и её взгляд — таких красивых небесно-голубых глаз — пожалуй, единственного, что осталось красивого на её страшно изуродованном теле — остекленел.

Милена завыла, как раненая волчица, и бросилась бежать куда глаза глядят — бежать, бежать из этого кокосового ада, чтобы никогда, никогда больше его не видеть, НИКОГДА!!!

Очнулась она уже где-то далеко в тундре. Она сидела на мягкой кочке, покрытой серо-бурым мхом. Куда ни кинь взор, вокруг — без конца и без края — плоская как блюдце унылая равнина, усыпанная мертвенно-бледными северными подснежниками. Было довольно прохладно, так как северное солнце светило, но почти не согревало. Неприятный ветер дул с Ледовитого моря.

Милена зябко поежилась, но почему-то не стала произносить заклинание «тепловой щит». Ей даже нравилось страдать от мороза — ведь она заслужила гораздо большее страдание!

— Вот-вот, помучайся теперь, «розовая», помучайся, — вдруг раздался откуда-то сзади знакомый голос. Милена резко повернулась и увидела стоящего сзади Дикаря — с луком в руках, с колчаном стрел — за плечами, в какой-то уродливой куртке из оленьей кожи и кожаных штанах. Его длинные золотистые — совершенно нетипичные для людей волосы — такие бывают только у фей! — развевались на ветру. Голубые глаза его не выражали ничего, кроме ледяного презрения, уголки губ также презрительно сжались в некое подобие издевательской усмешки, а рядом стоящие с ним полярные собаки угрожающе зарычали, показывая свои огромные белые зубы.