Розовый Дождь

С трудом выбираясь из-под завала, Люк думал только об одном — что же стало с Миленой, с Гастоном, с Малышом, а не о том, где он собственно находится. Мысль о том, что только сейчас он обрел, наконец, своих родных, к тому же знающих, кто его отец, опять заставила увлажниться глаза. И именно сейчас, именно сейчас он мог их потерять! Мысль об этом была для него невыносимой!

Все эти три года долгих странствий по необъятным просторам Целестии, после того как Люк покинул Священный Остров и наткнулся на непреодолимый кордон, воздвигнутый феями вокруг Зоны Предела, куда он первоначально собирался попасть, он много думал.

И главное место в его думах занимала его семья — мать, отец, возможные родственники. Люк часто беззвучно плакал, лежа на земле, после несытного ужина из холодных овощей, думая о погибшей матери, об отце, который, судя по туманным намекам Морской Королевы Лоры, был жив…  Как бы он хотел их увидеть, а также своих братьев и сестер! Он бы все на свете отдал бы только за то, чтобы жить как все обычные люди, в кругу своей семьи!

Он часто представлял сцены семейных ужинов, праздников, обычные домашние будни, но потом постарался избегать таких представлений — уж очень сильно они резали ему сердце. И вот один — без семьи, без друзей, без дома, без будущего — он скитался по городам и весям, избегая солнечного света, колдовства, огня и женщин, пока ему не стало сниться из ночи в ночь одно и то же место.

«Да уж, дядя Гастон постарался, — подумал Люк, — наверное, он был очень неплохим учеником Азаила все эти годы! Ну да, ему же не грозит опасность превратиться в огненное чудовище, как мне!» И тут же спохватился: «Ой, да о чем же это я!»

Люк понял, что пора что-то предпринимать. Он быстро оглянулся и увидел, что находится в каком-то подземелье, даже скорее в темном тоннеле.

«Видимо, я в него упал через ту дыру в полу», — подумал он.

Тьма здесь была кромешная, а использовать магию Люк, по понятным причинам, не спешил. Зато в его кармане есть спички! — чудесное изобретение карликов. Ещё мгновение — и длинная, с ладонь, спичка ярко вспыхнула, озарив своим желто-оранжевым пламенем темное пространство, приятно запахло жженной серой.

Пламя осветило пятачок пространства вокруг Люка. Он поднял голову и увидел, что проход, в который он упал, был наглухо завален и выбраться без помощи магии из него теперь совершенно невозможно. По бокам — кирпичные стены — , а впереди и позади — кромешная тьма.

«Та-а-ак, — подумал Люк, — вперед мне точно не надо — это в сторону Зоны Предела, а вот назад — можно попробовать. Интересно, а почему это под «Королевской Охотой» такой странный тоннель, кто его прорыл? Явно, не люди да и не феи тоже. Интересс-с-с-с-с-сненько, как говорит дядя Азаил, очень интерес-с-с-с-с-сненько…».

И, недолго думая, Люк отправился навстречу неизвестности.

7.

Сознание к Гастону возвращалось толчками. Последнее, что он помнил, было то, как плюхнувшись в воду бассейна, он быстро всплыл на поверхность, но услышал телепатический сигнал: «Ныряй! Ныряй! Немедля!», а потом его плечо кто-то обхватил и он почувствовал вокруг себя какую-то невидимую оболочку, а потом они вместе нырнули и… .

— Эй, дядь Гастон, ты жив? — раздался где-то на периферии его сознания смутно знакомый женский голосок.

— Все зависит от того, чей это голос — если это голос с того света, то, наверное, уже нет, — попытался отшутиться Гастон.

— Ну и слава Создателю! — облегченно вздохнула Милена. — Благодари Создателя, что была безветренная погода и что у нас под рукой был этот водоем, а то бы точно уже мы с тобой слушали голоса призраков с того света! Я ничего точно не знаю, но, похоже, что розовой воды боятся не только эти твари, но и то, что от них остается.

Гастон с трудом открыл глаза. Они сильно чесались от мелкой пыли, запорошившей их, также как и голова. Шатаясь, он встал и увидел, что от их «релакса» действительно мало что осталось: груда развалин, битого стекла, оплавившиеся жерди из металлозаменителя…

— А…  — открыл рот Гастон и только сейчас заметил, что его рот закрывает какая-то плотная повязка, а глаза и руки — какие-то очки и перчатки.

— Накрыть щитом мне удалось только нас двоих, сил ни на что больше не хватило, — отвечая на немой вопрос, сказала Милена. — Повязку, очки и перчатки не снимай, вся атмосфера отравлена. Я ввела тебе сильную дозу универсального иммунитета, но лучше выбираться отсюда поскорее. Это последнее, что мне удалось наколдовать. Сил больше нет. Я слишком далеко от Черного Камня, мой запас силы иссяк.

Только теперь, оглядевшись, он увидел стоящую за горой обломков Милену, задумчиво смотрящую куда-то вдаль. На ней тоже была повязка, очки и перчатки. На горизонте занимался серый, совершенно безрадостный рассвет.

— Ты думаешь, он погиб? — мрачно спросил Гастон, подойдя к ней, с трудом передвигая израненными стеклами и арматурой ногами.

— Нет, он жив…  — еле слышно проговорила Милена.

— Интуиция? — грустно улыбнулся Гастон.