Розовый костюм

Мэгги продолжала, как маленькая девочка, строить из коробок нечто вроде крепости. Ее поношенное голубое домашнее платье из тонкой ткани было тщательно накрахмалено и отутюжено. И она куталась в старый черный свитер Большого Майка. Вид был такой, словно она плакала. Кейт присела на краешек кровати, глядя, как Мэгги неторопливо перекладывает коробки то так, то сяк. В ее движениях не было, впрочем, ни малейшей нервозности. Вот только каждый раз, когда она брала в руки очередной «гробик», казалось, что ей тяжело держать коробку на весу. Облако растрепанных вьющихся пепельных волос, зеленые, яркие до невозможности глаза – сестра Кейт была красива, даже когда злилась.

– Я тебе там оставила; тарелка в холодильнике, – наконец сказала она.

– Ты сердишься?

– Нет.

– Ты чем-то расстроена?

– Патрик Харрис к нам заходил. Заявился прямо к обеду; сказал, вы вместе собирались поужинать.

У Кейт жарко вспыхнули щеки. Господи, ради того, чтобы с ней поужинать, Патрик отказался от самых выгодных часов работы, когда телефонистки закупают у него провизию на субботний вечер и на воскресенье! Отказался от немалой прибыли и от удовольствия получать комплименты от хорошеньких телефонисток, которые после работы забегают к нему за кровяным пудингом и свиными отбивными!

– Ты бы прямо сейчас сходила к нему, объяснилась, – сказала Мэгги. – Еще не очень поздно. Он о тебе беспокоился. Похоже, ты вчера вечером целое представление устроила.

Действительно, не было и восьми, но день получился какой-то ужасно длинный, и Кейт чувствовала себя совершенно измученной. Она прекрасно понимала: если и пойдет в мясную лавку, то не ради приятной болтовни с Патриком. Только не сегодня. Да и вряд ли когда-нибудь еще. Теперь над ними, словно туча, нависли строки Йитса.

– Он наверняка и завтра будет продолжать обо мне беспокоиться.

Кейт открыла коробку, помеченную «Белый дом». Внутри, аккуратно завернутое в тонкую ткань, лежало шерстяное платье цвета слоновой кости в стиле Кристиана Диора. Цвет слоновой кости смотрелся на Мэгги особенно выигрышно; во всяком случае, куда лучше красного, который тогда предпочла Супруга П.

– У меня от этого платья просто руки сводило, – сказала Кейт. – Особенно трудным был воротник…

Кейт тогда пришила сбоку дополнительно три крупных черных пуговицы – благодаря этой уловке казалось, что платье сидит на Супруге П. просто идеально; во всяком случае, она осталась очень довольна. Платье, которое Кейт сшила для Мэгги, тоже сидело отлично, но Кейт и не помнила, когда ее сестра в последний раз надевала это платье. На самом деле она не могла припомнить, надевала ли Мэгги вообще хоть одно из «платьев Первой леди».

– Слушай, надень-ка это в понедельник, и пойдем вместе с нами в зоопарк, а? Поснимаем там. Маленький Майк потом всю жизнь будет беречь эти снимки. Ты в этом платье выглядишь просто чудесно.

– В зоопарк? Люди подумают, что у меня не все дома. Нет, Кейт, это уж чересчур.

– А Первая леди такое платье надела бы. К нему очень подошли бы твои черные лодочки без каблуков. И перчатки тоже хорошо бы. И, разумеется, шляпу.

Мэгги взяла у Кейт коробку, как-то странно на нее посмотрела, словно видела впервые в жизни, и спросила:

– Скажи мне еще раз, для каких случаев это платье?

– Ну, обыкновенное дневное платье. Она именно так его называла.

– Это чтобы дома носить?

– Скорее, чтобы носить в течение дня. Скажем, в кафе зайти во время ланча. Или по магазинам пройтись. Или в зоопарк сходить. – Кейт старалась не замечать, что сквозь дыры на локтях старенького свитера Большого Майка просвечивают голые руки Мэгги. – Мои Хозяйки говорили, что Первая леди вроде бы собиралась надеть это платье в День святого Валентина, когда ее будут снимать для телепередачи про Белый дом. Я разве тебе не рассказывала? Только у нее платье красное, а у тебя цвета слоновой кости. Это она правильно придумала – надеть красное в День всех влюбленных.

– Патрик Харрис сказал, что вчера вечером ты явилась к нему в паб. И назвала его приятельницу проституткой.

– Вы с ним, похоже, все обсудить успели.

– А еще он сказал, что тебя там вырвало и ты, наверное, заболела. Ты действительно больна, Кейт?

– Я совершенно здорова.

– А по-моему, нет.

Мэгги взяла у Кейт дневное платье цвета слоновой кости и небрежно подняла его за один рукав – словно это белый флаг и она намерена кому-то сдаться.

– Давай-ка я его сложу, – предложила ей Кейт. – И снова уберу в коробку.

Но Мэгги швырнула светлое платье на пол. А когда Кейт наклонилась, чтобы его поднять, Мэгги ногой отшвырнула платье как можно дальше и крикнула:

– Оставь! Это мое платье! И я хочу, чтобы оно валялось на полу.

Когда Кейт шила это платье, то всегда надевала хлопчатобумажные перчатки, чтобы случайно его не испачкать. Такую светлую мягкую ткань очень легко испортить.

– Ну, это уж совсем ни к чему, – сказала Кейт. – Мне очень жаль, что я опоздала к ужину, но…

– Ужин! Вот прекрасная возможность все это надеть, правда? Чтобы уж точно выглядеть как проститутка. – Мэгги открыла коробку с надписью «Ужин с официальными лицами». – А может, мне лучше надеть вот это?