неприступной внешностью. Оказывается, есть, только вы их стесняетесь, правда?
Вы настоящий лицемер!
Рука ее была уже на ручке окна. Она открыла створку, вошла и закрыла окно на
щеколду.
Через два дня они прощались с Уэйнвудами. Когда Фиона увидела, как два всадника
скрываются за линией холмов, то почувствовала странную грусть. С одной стороны, их отъезд был облегчением, но с другой, после той ночи, когда Эдвард поцеловал
ее, их присутствие было спасительно.
На следующее утро Эдвард сказал:
— На следующей неделе вам может представиться случай поехать в Ванаку. Гас
отвозит охотников за кроликами в верховья озера, затем заедет сюда. Детей
примут в школу на последние десять дней до весенних каникул. Очень хорошее
время — никаких экзаменов, много спорта. Всего вам хорошего. Можете взять с
собой Эмери и Труди. Я не рискну оставить Эмери одну, без женщин.
— Вы расставляете нас как пешки на доске. А спросить саму Эмери, хочет ли она
поехать, вы забыли?
— Конечно спросил.
— О, — только и сказала Фиона.
Состояние Труди настолько улучшилось, что она даже решила не брать инвалидное
кресло в Ванаку.
— Чем меньше она от него зависит, — заметила Фиона Эдварду, — тем для нее же
лучше.
Они теперь часто разговаривали на разные темы, связанные с отъездом. В этот
вечер она заметила, что с Труди творится что-то странное. Она читала “Уикли
ньюс”, рассматривала картинки и вдруг застыла, словно прислушиваясь к чему-то.
Фиона незаметно наблюдала за ней. Труди закусила губу. Через некоторое время
она поднялась и сказала:
— Что-то я сегодня очень устала. Пойду прилягу. — И взяла “Ньюс” под мышку.
В девять Фиона принесла ей чашку чаю и как бы невзначай спросила: — Прочитали “Ньюс”, Труди?
— Да, спасибо. Да, Фиона, голубушка, попросите, пожалуйста, Эдварда заглянуть
ко мне перед сном.
Фиона с любопытством раскрыла “Ньюс”. Труди что-то вырезала. Но что именно, она, вероятно, никогда не узнает.
На следующее утро Эдвард заявил:
— Фиона, Труди не поедет в Ванаку. Придется тебе ехать с Эмери. Мне это даже
лучше. Она может кое- как готовить, присматривать за домом. Почему вы так
удивлены?
— Да потому что как-то вы сами мне сказали, что отпустите меня только в
сопровождении Труди в качестве цербера.
— Она ни в какую не хочет ехать, — задумчиво пояснил Эдвард.
— Бедный Эдвард, — насмешливо протянула Фиона. — Труди — это ваша ахиллесова
пята.
Уже выходя, Эдвард посмотрел на нее через плечо и бросил: — Нет, не Труди… но у меня есть ахиллесова пята.
Ванакский домик был очарователен и совсем не похож на “Бель Ноуз”. Сад, разумеется, довольно запущен, но уже пробивались первые весенние побеги и
кое-где желтели примулы. Дом был современным, построен в масличной роще на
месте старого, в котором прошло детство Эдварда. По стенам висели яркие
экспрессионистские картины. Высокие окна от пола до потолка впускали море
света. Перемена обстановки принесла свои преимущества. Тиаки пошел в детский
садик, дети в школу, и после школьных занятий дом был полон одноклассников юных
Кэмпбеллов. Эмери и Фиона беспрерывно шили. К немалому удивлению Фионы, Эдвард
сказал ей, что она может пользоваться машиной, и рекомендовал лучшие торговые
центры в Кромуэлле и Алегзандре. К тому же он не поскупился на деньги для
обновок ребятишкам.
Как-то раз, движимая необъяснимым чувством, Фиона заглянула в книжную лавку и
разыскала номер “Уикли ньюс”, из которого Труди вырезала заметку. Ага, это было
как-то связано с Ванакой. Священник из Британии, служащий в районе доков. Он
несколько недель служил в Ванаке, а ванакский священник ездил с миссией на
Новые Гебриды. На фото у него было энергичное привлекательное лицо. Родом он
был из Новой Зеландии, обучался в Нокс-Колледже в Данидине двадцать два года
назад. Он год проводит в Доминионе, служа в разных приходах. В Ванаке будет до
ноября.
Двадцать два года назад. Кажется, все сходится. Труди была совсем молоденькой, когда появилась в “Бель Ноуз”. Она встретила свою единственную любовь, когда ей
было уже к тридцати. У Фионы навернулись слезы на глаза, пока она рассматривала
фотографию преподобного Хью Алегзандера. Бедная Труди. Даже после стольких лет
рана не зажила…
Фиона сидела в маленькой церкви Святого Эндрю за утренним богослужением и
слушала по-мужски строгую проповедь бывшего возлюбленного Труди. Во
всем этом было что-то нереальное. Странно, но ее охватило острое желание
что-нибудь сделать. Только что? Труди не из тех, кого берут за руку и водят за
собой, как малое дитя. А он оказался неженатым. Об этом ей сказала Эмери. Нет, о Труди она ничего не знала. Просто сказала как бы между прочим: — Этот безбрачный священник, обручен только со своей службой.
В этот вечер Фиону пригласили вместе с другими на ужин в дом одного из местных
прихожан. Эмери осталась дома с детьми. Фиона выяснила, что Хью Алегзандер
когда-то служил вместе с ее отцом. Но как упомянуть Труди, не вызвав
подозрения, она не знала. Да и попробуй устроить случайную встречу, если живешь
у черта на куличках на озере, где нет дорог.
В полдень последней пятницы они сидела с детьми в гостиной своего домика. Эмери