Ртуть

– Философствуя, мозг следует природным наклонностям, извлекая разом и удовольствие, и пользу. Следить за чужими философскими построениями – всё равно что идти по горной выработке, пробитой другими людьми: тяжкий труд в холодном и тёмном месте, мучительный, когда хочешь свернуть в одну сторону, а тебя вынуждают идти в другую. А вот это… – поднимая книгу, – можно читать без остановки.

– О чём она?

– О, романы все одинаковы. В них рассказывается о похождениях авантюристов – плутов и мошенников. Герой или героиня кочуют из города в город, подобно бродягам (только они куда умней и находчивее), попадают в смешные переделки и морочат – или пытаются морочить – герцогов, епископов, генералов и… докторов.

Долгое молчание. Наконец Джек спросил:

– Э… в этой ли главе я должен вытащить саблю?

– Полноте! – сказал доктор. – Я не для того вас сюда привёз, чтобы создавать недоразумения.

– Зачем же тогда? – спросил Джек, потому что Элиза была ещё вся красная, и он подумал, что не умно и не находчиво будет дать ей возможность вставить слово.

– Затем же, зачем Элиза пожертвовала часть ваших шелков на наряды, чтобы дороже продать остальное. Мне надо привлечь внимание к горному проекту, чтобы люди хотя бы подумали о вложении средств.

– Полагаю, моя роль – спрятаться за самым большим шкафом и не казать носа, пока важная публика не отбудет? – спросил Джек.

– С благодарностью принимаю ваше предложение, – сказал доктор. – Тем временем Элиза… ну, вы когда-нибудь видели, как орудуют парижские шарлатаны? Что бы они ни впаривали, у них всегда есть в толпе сообщник, одетый как потенциальная жертва.

– То есть как тёмная деревенщина, – пояснил Элизе Джек. – Сперва сообщник якобы настроен скептичнее всех в толпе: задаёт трудные вопросы, зубоскалит над всей затеей, а под конец, будто бы уверовав, первым покупает то, что продаёт мошенник.

– В данном случае Kuxen? – спросила Элиза.

Доктор:

– Да. А публика в данном случае будет состоять из Хакльгеберов, майнцских купцов, лионских банкиров, амстердамских игроков на денежном рынке – короче, богатых и модных особ со всего христианского мира.

Джек мысленно взял на заметку выяснить, кто такие игроки на денежном рынке, и, поймав Элизин взгляд, понял, что она думает о том же. Однако тут доктор отвлёк её следующей фразой:

– Чтобы вы слились с толпой, Элиза, надо лишь вполовину скрыть ваш ум и приглушить природный блеск, чтобы их не ослепили священный ужас и зависть.

– Ой, доктор! – воскликнула Элиза. – Почему мужчины, которые влекутся к женщинам, не умеют говорить таких слов?

– Ты видишь таких мужчин только в своём присутствии, – сказал Джек. – Как они могут говорить красивые слова, когда у них рты елдаками заткнуты?

Доктор загоготал примерно как в первый раз.

– Что в таком случае извиняет тебя, Джек? – спросила Элиза.

У доктора приключилось что-то вроде горлового спазма.

Слёзы радости выступили у Джека на глазах.

– Слава Богу, что женщины не умеют самостоятельно избавляться от жёлтой желчи! – объявил он.

В этой же гостинице к ним присоединился караван из маленьких, но прочных телег с товаром, который доктор закупил в Лейпциге и выслал вперёд с поручением его дожидаться. Некоторые были нагружены индийской селитрой, другие – серой из Рудных гор*[66]

, третьи, хоть и везли всего несколько ящиков, проседали и стонали, как неверные на дыбе. Заглянув сквозь щели в один из ящиков, Джек увидел переложенные соломой маленькие глиняные сосуды. Он спросил возчика, что это. «Quecksilber»[67], – был ответ.

Отряд

Маммон ведёт; из падших Духов он

Всех менее возвышен. Алчный взор

Его – и в Царстве Божьем прежде был

На низменное обращён и там

Не созерцаньем благостным святынь

Пленялся, но богатствами Небес,

Где золото пятами попиралось.

Пример он людям подал, научил

Искать сокровища в утробе гор

И клады святокрадно расхищать,

Которым лучше было бы навек

Остаться в лоне матери-земли.

Мильтон, «Потерянный рай»