Рубашка

Впустую прожил целый век!»

Катрфей и СенСильвен ушли.

«Да, мы рубашки не нашли,

Сегодня нам не повезло,

Но мы судьбе своей назло

Её отыщем непременно —

И в жизни будут перемены:

Нас щедро наградит король,

Когда его покинет боль», —

С надеждой говорил Катрфей.

«А если не найдём рубаху,

То сложим головы на плаху.

Давай пойдём с тобой скорей…

Сегодня у испанцев бал, —

С надеждой молвил генерал.—

В посольстве будет многолюдно,

Среди такой толпы нетрудно

Счастливца будет отыскать.

Там соберётся только знать,

Любимые Фортуны дети,

Счастливей нет их в целом свете!»

Глава пятая

И вот они пошли на бал;

Никто из них не танцевал:

Они счастливца всё искали

И глаз усталых не смыкали.

В посольстве испанском

Поили шампанским,

Салюты сверкали

И пары мелькали,

Оркестры гремели

И певчие пели.

Всё было пристойно,

Монарха достойно.

Шталмейстер с генералом

Отправились туда,

Закуски где навалом,

Где можно без труда

И закусить и выпить,

И снова повторить,

И с нужным человеком

Легко поговорить.

Здесь был Иеронимо

Весёлый балагур,

Шутил неистощимо,

С рожденья не был хмур,

То были плоски шутки,

То вдруг они остры,

Не мог он и минутки,

С младенческой поры,

Не привлекать вниманья

И не смешить народ;

Пришёл он к пониманью,

Что шуток хоровод

Известность обеспечит,

Общенье упростит,

Что шутка души лечит

И многое простит

Народ за нрав весёлый

И за весёлый смех,

И в городах и в сёлах

К нему придёт успех.

И был он популярен

И всеми был любим.

«Пойдём, Катрфей, скорее

И с ним поговорим!

Рубашку мы попросим —

И кончены дела!

Волнения отбросим.

Всевышнему хвала! —

Лицо у генерала

В улыбке расплылось,

Весёлость нарастала. —

Ну, наконец, сбылось!»

Катрфей сказал: «На чудо

Я уповал всегда.

И день сей не забуду,

Поверьте, никогда!»

Кумир молодёжи и модник,

И дамский любимый угодник,

Явился на бал герцог Онский,

Одет был в костюм очень броский.

Вослед ему дамы вздыхали,

Приветливо ручкой махали;

А он говорил чтото нежно,

Вселяя в сердца их надежду.

Вдруг погрустнел Иеронимо —

Душа его была ранима:

Завидовал он герцогу:

«Ну почему я не могу,

Как он, быть с дамами собой?

Ах, что же делать? Боже мой!

Известность я б отдал за право

Любить жену, иметь детей!

И, обладай я лёгким нравом,

То жил бы просто, без затей.

Для женщин я – пустое место,

Нигде не ждёт меня невеста!»

Иеронимо, чуть дыша,

Покинул развесёлый бал.

«Не дам и медного гроша, —

Промолвил тут же генерал, —

Я за его рубаху!

И ну его к Аллаху7!» —

«Да, мы ошиблись, он не тот,

Кому всю жизнь во всём везёт», —

Задумчиво Катрфей сказал,

С ним согласился генерал.

Глава шестая

«Свою рубашку я б отдал,

Когда бы счастьем обладал, —

Катрфей в запале произнёс. —

Когда б не лил я горьких слёз

От боли сильной в почках;

Но это лишь цветочки:

Тому всего четыре дня,

Как вышел камень из меня!» —

«Я б королю свою отдал,

Когда б не каждый день скандал,

Что дарит мне супруга!

Скажу я вам, как другу,

Такой паскудной бабы

На целом свете нет!

Мила она, как жаба!

Фигурою – скелет!

А голос – словно скрежет

Железа о стекло!

Тоска меня съедает…

Как мне не повезло!» —

И славный генерал

Едва не зарыдал.

«Давайте, СенСильвен, отдельно

Поищем радостных людей», —

Cказал с надеждою Катрфей

И стал внимателен предельно.

«А после встретимся мы с вами

И результаты подведём.

Быть может, мы кого найдём,

Или они найдут нас сами», —

Сказал спокойно генерал.

Оркестр неистово играл,

Кружились пары в вихре танца —

Был бал в разгаре у испанцев.

Налево поспешил Катрфей,

Направо – генерал,

Найти счастливца поскорей

Из них любой мечтал.

Но ровно через два часа

Они опять сошлись,

«Эх, неудачи полоса!

Счастливцы хоть нашлись,

Их счастье отдаёт полынью:

От зависти они унынью

Весьма охотно предаются,

Ну, а когда вина напьются,

То их несчастней просто нет!

Страдает завистью весь свет», —

Катрфей поведал генералу

И выпил виски три бокала.

«В несчастьях тысячи причин:

Я многих повстречал мужчин, —

Поведал генерал. —

И каждый ведь страдал.

Один страдал, что он рогат,

Хотя он молод и богат,

Другой страдал, наоборот,

Что у него жена – урод,

И никому не нравится;

А он хотел красавицу.

Один страдал, что очень толст,

Другой – что слишком тонок;

Один страдал – не вышел рост,

Другой – что нет силёнок.

Один страдает, что он беден,

Другой – что слишком он богат;

Один – что на лицо он бледен,

Другой изза всего подряд:

Изза изменчивой погоды,

Изза суровости судьбы;

Изза того, что все невзгоды

Его минуют головы

И слишком скучно жить на свете,

И надоело всё подряд,

Что взрослыми уж стали дети,

И время не вернуть назад.

На свете большей нет кручины,

Чем самому искать причины

Своих несчастий и невзгод;

И так идёт за годом год.

Катрфей, мы, словно волки рыщем.

Но что же всётаки мы ищем?

Пора давно сложить нам мненья

И счастью дать определенье.

Когда мы будем твёрдо знать,

Чего нам следует искать —

По верному пути пойдём

И сразу же его найдём!»

Глава седьмая

Директором библиотеки

Шодзэг служил уж много лет

И на любой вопрос ответ

Он знал; поклонником Сенеки8

С младых ногтей он верным слыл,

Хотя давно уж позабыл,

О чём писал Сенека;

Его библиотека

Была богата очень,

И мог он дни и ночи

Над книгами сидеть

И в потолок глядеть.

Катрфей и СенСильвен решили

Пойти Шодзэга навестить.

Они нисколько не спешили —

Куда же ночью им спешить?