Рубин из короны Витовта

Другой, огранённый точно так же, похоже, был полудрагоценный. Гебер внимательно рассмотрел его и безошибочно определил:

– Это златоцветный камень.

– Именно так, именно так… – обрадовался Барух и ткнул в камень пальцем. – А нельзя ли сделать так, чтобы то стекло каким-нибудь образом приобрело такой же цвет и стало похожим?

– Похожим?.. – Гебер поднёс камень к глазам, а потом долго и придирчиво смотрел через него на огонь, прежде чем негромко сказал: – Интересно… Очень интересно…

Ещё не дав окончательного ответа, Гебер затрепетал от догадки. То, что предлагал Барух, в случае удачи давало возможность при изготовлении украшений подменять драгоценные камни простым стеклом и обещало сказочные доходы. Конечно, пока вот так сразу, с уверенностью ничего сказать нельзя, но если потрудиться и к расплавленному стеклу примешать что-нибудь цветное, то…

Поглощённый мыслями об открывающихся возможностях алхимик забыл про гревшийся на огне состав, и давно начавшееся кипение достигло предела, бурлящая масса, до отказа заполнив посудину, потекла наружу, а потом реторта с грохотом разлетелась на куски. Геберу такое было не в новинку, и он за момент до взрыва закрыл лицо ладонями, а вот его посетителю не повезло.

Барух перепугано метнулся в сторону, поскользнулся, попав ногой в выплеснувшееся содержимое реторты и не устояв, сначала ударился головой об угол стола, а потом мешком свалился на пол. Сквозь клубы ядовито-жёлтого дыма, заполнившие помещение, Гебер углядел Баруха и сразу же кинулся к нему.

Первое, что увидел алхимик, был кроваво-багровый синяк на виске гостя. Скорее всего, бедолага, падая, неудачно треснулся о дубовый стол. Гебер изо всех сил затряс ростовщика, стараясь привести его в чувство, но всё было напрасно. Алхимик присмотрелся к лицу Баруха и почти сразу безошибочно убедился: это всё…

Гебер машинально отвёл взгляд в сторону, мельком обратив внимание, что пола лапсердака откинута, а к поясу ростовщика подвязаны две кожаные кисы[17]

. Ещё не отдавая себе отчёта, Алхимик машинально потянул стягивающие их шнурки и увидел в одной золотые монеты, а в другой – уже обработанные драгоценные камни, среди которых бросался в глаза большой, чудесно огранённый рубин…

* * *

Алхимик Иоганн Эгер, в очередной раз сменивший непритязательное имя Гебер на чисто немецкое Вейс, грелся возле камина, лениво наблюдая за языками пламени, которые, закручиваясь, уходили вверх. Сейчас он был убеждён, что ему таки повезло и, наверное, не слишком ошибался, поскольку двухэтажный домик в тихом германском городке означал не что иное, как полный достаток.

Надо заметить, тогда, на Златой, он страшно перепугался и сначала не знал, что делать. Однако, после того как клубы жёлтого дыма понемногу рассеялись и никто из соседей, которые могли слышать взрыв, не прибежал в полуподвал, алхимик опомнился, ухватил тело Баруха и, стараясь остаться незамеченным, переволок его на соседнюю улицу, конечно же оставив обе принадлежавшие ростовщику кисы себе.

Потом он несколько дней выжидал, пока переполох, вызванный гибелью известного богача, поутихнет. Только после того, как всё вроде успокоилось, Гебер, убедившись, что его, неприметного алхимика, никто не подозревает, собрал свои манатки и отправился подальше от Златой, туда, где не слыхивали про какого-то там Иоганна Эгера.

Тихое баварское местечко понравилось алхимику, и он, выдавая себя за состоятельного человека, купил этот дом, в котором на первом этаже имелась поварня, кладовка и две комнаты, а на втором, где сейчас и сидел Эгер, была ещё одна, облюбованная новым хозяином для себя. К тому же в доме имелся отличный полуподвал, гораздо больший, чем там, на Златой, и где Эгер сразу же устроил свою лабораторию.

Однако дом требовал присмотра, и впервые в жизни Эгер обзавёлся прислугой. Домовитая пышнотелая Грета нравилась алхимику, и он время от времени начинал обдумывать их дальнейшие отношения, однако, даже слишком благосклонно относясь к служанке, пока не говорил ничего. Но та, сразу кое-что почувствовав, повела себя соответственно. Вот и сегодня, вместо того чтобы хлопотать по хозяйству, она отправилась в церковь.

Стук дверного молотка поднял алхимика с кресла, и он не спеша спустился на первый этаж. Тем временем стук не прекращался, и Эгер, положив руку на засов, строго спросил:

– Кто?

– Именем короля! – прозвучала за дверью пугающая фраза, и Эгер, отодвинув дрожащими руками засов, послушно открыл.

На пороге стояло сразу пятеро. Все они были вооружены, на головах металлически поблёскивали шапели[18], а шлем старшего украшало яркое перо. Эгер безошибочно определил его как офицера городской стражи, остальные четверо были ему неизвестны. Офицер сначала окинул алхимика строгим взглядом, а потом уверенно заявил:

– Так, поскольку Греты нет дома, будем говорить с тобой.

То, что офицер всё знал о служанке, не на шутку перепугало алхимика, однако поначалу он смог держаться уверенно и спросил:

– У вас ко мне дело?..