Рубиновый лес. Дилогия

Её худая ладонь потеплела в моей руке, и я без слов поняла, что Матти меня простила. Искрящаяся улыбка Маттиолы, осветившая половину коридора, была красивее, чем восход над Изумрудным морем в месяц китов.

– Я принимаю твои извинения, Рубин.

– Спасибо, Маттиола. Мелихор поможет тебе привести себя в порядок. Доверься ей, – сказала я, мягко и неохотно отпуская её руку, когда мы достигли резной каменной арки, за которой звонко плескалась вода. – Я вернусь, как только проверю Гектора.

– Рубин, подожди. – Маттиола остановила меня в последний момент и переступила с ноги на ногу. Несмотря на то что мы оказались в окружении дюжины горящих стеклянных коробов, на её лице лежала мрачная чернильная тень. – Мне нужно сказать тебе ещё кое-что. Я и Гектор последовали за тобой не только из верности. Твой отец…

Ты спускаешься по витой лестнице и вдруг оступаешься, но ещё не знаешь, упадёшь ли, – вот на что было похоже то чувство, которое парализовало меня от самой макушки до кончиков пальцев. Нутро съёжилось, как маленький зверёк, которого ударили палкой, но я стойко выдержала взгляд Матти, в котором таилась скорбь.

– Он умер? – спросила я прямо, и Маттиола, к счастью, качнула головой.

– Нет, но, боюсь, его час близок. Он больше не встаёт с постели…

– И?

– И теперь Ллеу правит от его лица.

Королева Дейрдре часто покидала родной туат, чтобы помочь соседям или воздать одному из них по справедливости. Однако вместо неё на троне всегда оставался тот, в ком текла её кровь, – именно поэтому Дейрдре не покидала дома, пока не явила на свет наследника. Когда зима уходит, то приходит лето – точно так же вместо одного правителя приходит другой. Между сезонами, как и королями, не может быть промежутков.

Что будет, если отец умрёт раньше, чем я вернусь домой?

Я уже знала ответ на этот вопрос – будет очередная война. Кто-то из ярлов непременно покусится на трон, и в результате Круг, ради создания которого мой отец пролил столько крови, что хватило бы на ещё одно Кипящее море, снова развалится на независимые королевства. Кончится эпоха золота и драгоценных камней, которая едва успела начаться.

Маттиола рассказала мне всё, что знала и что происходило в первые дни после моего побега. Именно поэтому я так и не возвратилась к ней после того, как проведала Гектора, перенесённого в одну из свободных комнат гнезда. Вместо этого я отыскала ту самую круглую дверь, мимо которой Мелихор вела нас до купален, и выбралась из неё на свежий воздух, без которого мысли в моей голове закипали. Я подозревала, что Солярис наверняка ищет меня, если уже закончил разнимать Сильтана и Вельгара, которые сцепились сразу после нашего ухода. Потому и решила подождать здесь – всё равно скоро найдёт.

Передвинувшись на другую сторону камня, я залюбовалась Сердцем извне. Гора раздваивалась, образуя два шпиля, уходящих высоко в небо, и по форме её основания действительно напоминала двух гигантских драконов, сцепившихся четырьмя лапами и хвостами. Я была готова поклясться, что вижу гребни в ряде острых треугольных камней, а в двух вершинах – задранные головы и разинутые пасти. Даже ребристые скалы, которые торчали из горы по бокам, походили на раскрытые крылья, обнимающие остров. Вся гора была окрашена в карамельно-молочный цвет, словно гигантская кость. Но это не могли быть настоящие драконы – ни один из них не способен вырасти до таких размеров, чтобы в сравнении с ними даже Меловые горы казались всего лишь песчаной насыпью.

– Не верится, да?

Круглая дверь, что вела в гнездо, пряталась за деревьями плюмерии, но боковым зрением я увидела, как она отворяется, прежде чем выпустить Сола. Белая льняная рубашка разошлась на нём в области рёбер и груди – наверное, ту случайно порвал Вельгар или Сильтан в пылу бешенства. Белоснежные волосы переливались в свете луны, набирающей силу на темнеющем небе, и теперь я как никогда понимала, почему Соляриса называют жемчужным драконом – будь он из рода Дейрдре, ни одно имя не подошло бы ему лучше, чем Жемчуг.

– Дыхание, – сказал Солярис так, будто это должно было объяснить мне что-то, но я только нахмурилась. Тогда он тяжко вздохнул и покачал головой. – Я думал, Мелихор уже рассказала… Подойди сюда.

Он прошёл мимо и зачем-то прижался ухом к молочному выступу на подножии горы. Поправив смятый подол платья, в котором даже вечером всё равно было жарко, я послушно последовала за Солярисом и сделала так же, как он, – прислушалась к молчаливому камню.

Но молчаливым он был лишь на первый взгляд.

– Боги… Что это?

– Жизнь.

Из горы доносился слабый, но неестественно ритмичный и чёткий стук, будто кто-то бил в барабан или работал кузнечным молотом. Но даже самые опытные музыканты и мастера не смогли бы так долго сохранять один темп, не сбиваясь.

– Пульс, – осознала я, и Солярис кивнул, наблюдая за мной со снисходительной улыбкой, с какой обычно наблюдают за познающим окружающий мир дитятей. – Как будто кровь циркулирует. Но это же…