Рукопись Бэрсара

Нет, это не было радостью - я испугался. Мне всегда казалось, что я люблю этот мир. Что эти люди очень много для меня значат. Но когда я понял, что в этом мире останется часть меня, что даже смерть не вычеркнет меня из этого мира - вот теперь я чувствовал страх.

Это жалкое существо, безмозглый комочек плоти неожиданно оказался сильнее всех иллюзий. До сих пор я _д_у_м_а_л_, что принадлежу этому миру - а теперь я ему принадлежу. До сих пор я _д_у_м_а_л_, что завтра за него отвечаю - а теперь я за него отвечаю. Все, что я сделаю в этом мире, падет на мое дитя. И все, что я не сумею сделать, тоже падет на него. Раньше я не был в ответе ни перед кем. Только перед собой, своей совестью и своей любовью. Слова! Очень легко перехитрить свою совесть и обмануть любовь, но это маленькое существо не обманешь, жизнью своей он ответит за все, что я натворю...

Я придержал коня, потому что увидел Эргиса. Он стоял поперек тропы, загораживая путь, и это значит, что кончился _н_а_ш_ лес, и начались чужие леса - земли чужих племен и тропы олоров - и надо ждать провожатых, которых пошлет нам лес. Раньше я был чужой, мне хватало оружия и охраны, теперь мы уже свои, и чтим законы лесов. "Забавно, - подумал я, - с охраною или без я мчался по этим лесам мимо десятков глаз и думал, что я невидимка, тень, и путь мой не ведом никому". Но - слава Эргису! - я поумнел и чту законы лесов. А вот и проводник: угрюмая тень в лохматом меху. Он молча коснулся груди и пошел по тропе, и наши кони пошли за ним, почти не замедлив ход.

И можно думать о том, о чем надо подумать в пути, но опять я думаю о другом. О караванах, которые скоро выйдут из Каса. Пять караванов готовы к отправке в Тардан; отборные меха и стекло; Эслан был прав, называя меня купцом, мне надо и я буду торговать. "Деньги, - подумал я, и если я не вернусь, сумеют ли Сибл и Асаг сохранить Малый Квайр?"

И та же тревога, моя неподъемная ноша, клочок неожиданной тверди под ногами - мой Малый Квайр.

Всего лишь предместье крохотного Каса, несколько улочек простых бревенчатых изб, где живут много женщин, детей и стариков, и совсем немного мужчин, но чем он стал для меня!

Можно и должно любить свой народ и отвечать за него, и, конечно, ты знаешь, что "народ" - это значит только "все люди", но слово очень легко заслоняет людей, есть нечто абстрактное в слове "народ", и ты считаешь его абстракцией, и можно уверить себя, что ты знаешь лучше, чем сам народ, чего желает народ, и знаешь лучше, чем сам народ, что нужно народу, и можно убрать народ за скобки, рассчитывая его и свою судьбу. Но если народ твой - четыреста человек, и ты почти всех знаешь в лицо, а они все знают тебя, и ты отвечаешь перед каждым из них...

Нет, Малый Квайр не заменил мне большого - скорее, уравновесил его. Большой Квайр - это боль почти без надежды, Малый - это надежда почти без боли. Большому я не сумею дать ничего. Может быть, я помогу ему уцелеть, но он не станет счастливей и уцелев, потому что я уже вижу, куда он идет.

Малый Квайр заберет у меня все. Он, как губка, впитывает меня: время, силы, даже немного знаний; понемногу он втягивает в себя Кас - беглецов, осевших здесь после бунтов и войн, храбрецов, беспокойных, искателей новизны.

Мои люди скоро уйдут в леса, но в моих мастерских не убудет рабочих рук, и мои караваны поведут лихие купцы, которые объегорят самого сатану, и в моей маленькой школе на два десятка ребят останутся трое учителей - и все это будет жить... если буду жив я.

Тот самый вопрос, который не задал Сибл: смею ли я рисковать Малым Квайром, навсегда потеряв большой?

- Должен, - сказал я себе. - Если Кеват, слопав Квайр и Лагар, в надлежащее время проглотит Бассот, история вытрет из памяти город Кас, и я впервые узнаю о нем, когда совершу бесполезный побег.

Провожатый оставил нас. Растворился среди стволов, и Эргис подождал меня.

- Слышь, Тилар, Тан говорит, засады в приграничье. Отрезов пять, говорит. Ежели обходить...

- А если не обходить?

Он с усмешкой поглядел на меня.

- Коль нет, так своротить пора.

- Пора, - согласился я.

- В Биссал?

- Можно и в Биссал.

- А можно и в Согор?

- Да нет, - сказал я. - Нельзя.

Звериные тропы, зеленый подводный свет, и яркое небо в разрывах крон. Движение. Мы движемся в Квайр. Мы вовсе не возвращаемся в Квайр, мы только соприкасаемся с ним. "Земля отцов, - подумал я. - Высокопарный бред - но правда". Моя земля, земля отцов, пятнадцать поколений нас упрятано в нее, оказывается, это существует, - зов крови... или зов земли? Она звала меня, такая же, покрытая такими же лесами - и все-таки особая. _М_о_я_.

Мы едем в Квайр. Всего лишь две недели на все про все: шесть дней пути, семь дней работы, день в запасе. А после все размечено до точки, и обязан сделать то, что только я сумею сделать. Забавный парадокс: я возвращаюсь в Квайр врагом, чтобы его спасти. Я должен уцелеть, перехитрить, переиграть своих врагов-друзей, чтобы быть полезным Квайру.