Рукопись Бэрсара

- Святой Гайт! Если уж для дворянина и офицера позор - пустяки!..

- А вот это и было главным, алсах. Вам следовало забыть, что вы дворянин и офицер. Вы шли ко мне просто добровольцем, таким же, как любой из наших солдат.

- Ну, был такой разговор, - согласился он неохотно.

- Не разговор, а условие, и вы его не выполняете. Мне очень жаль, Ланс, но если это для вас невыполнимо, нам стоит расстаться. Вас никто не упрекнет...

- Никто? - он перегнулся ко мне через стол, словно собрался боднуть. - Что я вам сделал, биил Бэрсар? Что я вам такого сделал, что вы решили меня опозорить? Я...

- Довольно, Ланс! В нашем уговоре есть такой пункт: всякий, кто передумал или кому не нравлюсь я, может нас оставить. Конечно, до начала дела, потом, боюсь, это будет... сложно.

- Думаете, я струшу?

- Да бросьте вы эти глупости, - сказал я устало. - В нашем деле храбрость... это так. Для личного употребления. Ваша храбрость понадобится вам самому. Мне от вас нужно только послушание. Вы что думаете, мы здесь подвигами заниматься собрались? Не-ет. Мы здесь для того, чтобы сделать невозможное. Работа, конечно, грязная, но после нее все наши подвиги на войне - преснятина. Но...

Он усмехнулся.

- Но проглоти язык и слушай команду?

- Да. Пока хоть чему-то не научитесь.

- А вы... добряк, биил Бэрсар, - с угрюмой усмешкой сказал мне Ланс. - Все наверняка? Если я вас сейчас брошу - значит, трус? Если не стану вашим слугой послушным - значит, дурак и слабак. Не понял, что обещал, а то, что обещал - не смог выполнить? А если я сейчас вас ударю?

- Позову Дарна? Вы что думаете: я драться с вами стану? Рисковать страной из-за мальчишки?

- А за мальчишку...

- Запишите где-то для памяти. Выживем - сочтемся.

- Хорошо, - сказал он угрюмо. - Я принимаю ваши условия. Приходится принять. Но мы сочтемся.

И тут, наконец, я смог улыбнуться. Если будем живы...

А ночью ожил передатчик. Страшный и упоительный звук - он бы поднял меня и со смертного ложа, и пока я бежал к нему, сквозь томительный ужас н_а_ч_а_л_а_ все равно пробивался восторг. И когда я нажал на кнопку и услышал голос Эргиса - сквозь дали, сквозь леса, сквозь многие дни пути... все равно, что он говорит, просто радость...

- Выступили, - сказал Эргис. - Идут покорпусно. Арьергардом командует Абилор.

- Слышу, - ответил я. - Проводи их до границы. Встреча - где условились.

Началось! Я не дал себе думать об этом, чтобы допить свою радость. Перешел на другую волну и вызвал Сибла. Сквозь дали, сквозь леса, сквозь многие дни пути.

- Началось! - сказал я ему. - Выходите прямо с утра. Иди на Биссал. Люди Эгона встретят вас у границы.

- Во имя святого Тига! - гаркнул Сибл. - Живи, Великий!

Сегодня захвачен Балнор. Терновый венец границы - четырнадцать крепостей, и не обойдешь ни одну. Фортификация Приграничья: деревянные стены покрытые слоем земли, гарнизон из смертников - и жестокий расчет. Каждая крепость продержится несколько дней. Каждая крепость сожрет несколько тысяч кеватцев.

Балнор защищали саданцы.

Только боль, потерь у нас нет. Ни я, ни Крир еще не вступал в бой.

Тринадцатый день вторжения: воюет пока Приграничье. Пули из-за каждого дерева и ямы на каждой тропе. И пала четвертая крепость.

Кеватцы не поумнели. Отчаянным напором пытаются пробить Приграничье, прорвать, пропороть его. И теряют каждый день по тысячи человек - но на это им наплевать. И по сотне коней - это важнее. Моим людям приказано истреблять лошадей. У Валдера отличная конница - особенно корпус Сифара. Стоит выбить ее из игры.

Сегодня у нас передышка. Третий раз за тринадцать дней мы устраиваем привал и разбиваем лагерь. Обычно мы даем отдохнуть только коням - люди выдержат все.

Почти одновременно с Эргисом вы выехали из леса на топки берег реки, спрыгнули с коней и обнялись.

Это моя передышка - радость встречи. Острая и печальная радость: опять мы вместе. Я не лишился тебя.

Вкусный запах дыма. Люди разбили лагерь, развели костры и готовят еду. Тихие голоса и фырканье лошадей, звуки и запахи лагеря, а закат уже догорел и пеплом лежит на воде; замолкли крикливые соги, и в зарослях за рекой посвистывает тигал.

Люди заняты жизнью, а мы с Эргисом сиди у реки. На поваленном дереве, посреди пустого пространства, под охраной невидимых часовых.

- Вот здесь, - говорит Эргис. Наконец-то я приучил его к карте. Он не то, что не мог - не хотел ее принимать, превращая знакомое место в вялый штрих на бумажном клочке. - Но народу надо! Одной охраны две сотни, да еще скоренько растащить, пока не наскочат.

- Сорок упряжек, говоришь?

- Ну!

- Неплохо. Оставишь проводников. Люди будут завтра.

- Сколько там у Сибла!

- Людей хватит. Отрядами Приграничья командует Лесные братья. Огил нашел, куда их пристроить.

- А связь?

- Пятеро сотрудничают со мной, остальные работают по нашей наводке.

- Лихо!

Тигалом засвистел часовой.

- Ланс, - сказал Эргис. - Пускай?

- Пускай.

Эргис просвистел в ответ.

И к нам на бережок вышел Ланс. Поздоровался с Эргисом и сел в стороне. Мы с ним почти не разговаривали эти дни. Я приказывал - он выполнял. Правда, мне было не до него. Не до кого мне было в эти дни.