Рукопись Бэрсара

Когда мы достаточно оторвались, я ее отпустил, и она побежала рядом. Она ничего не сказала мне. Она просто коснулась земли и побежала, и спокойное, жаркое облако ее мыслей окружает и исключает меня.

Мне не хотелось ее отпускать. Мне хотелось бы так бежать всю жизнь. Без слов и без взглядов, в спокойном и жарком переплетении мыслей…

Они нас догонят? спрашивает она. Не вслух — она бережет дыхание. Спокойная мысль — и во мне спокойная нежность и благодарность за то, что она осталась со мной, за то, что я сейчас не один против родного мира.

— Да, — отвечаю я вслух. — Но больше мы их не подпустим.

— Еще долго?

— Нет, — отвечаю я. — Когда Дерево поднимется до луны. Она бросила взгляд на небо и опустила глаза. Долго. Она устала.

— Я тебя понесу, не бойся, Элура.

И мягкая мысль без слов, словно пожатье руки. Спокойное тепло, но мне почему — то грустно. Только спокойное тепло…

Проклятый грохот! Он опять догоняет нас. Все громче, ближе, страшней — и вдруг он затих. Тихо. Совсем тихо. Еще страшней.

Ортан взял меня за руку и заставил остановиться. Я стою и хватаю ртом раскаленный воздух, и земля плывет подо мной.

— Все, — сказал он. — Ты сможешь идти?

Я киваю и трясу головой. Не могу! Ничего!

Он ведет меня, и оказывается, я могу.

— Скоро будет вода. Фоил говорит мне, куда идти.

— Они… целы? — как неудобно и странно разговаривать вслух! Ворочать тяжелым, высохшим языком…

— Да, — отвечает Ортан. — Когда налты собираются в стаю, все живые уходят. Фоил никого не встретил.

— Налты — растения?

— Нет. Не только. Они и растут, и чувствуют.

— Почему они гнались за нами?

— Это Граница, — говорит он спокойно. Люди не должны входить в Сообитание. Налты убивают только людей. Запах мысли, — говорит Ортан. — Он заставляет их убивать.

— Ортан, а что будет дальше?

— Не знаю, — говорит он. — Что — то еще.

Я не ошибся — Фоил без помех дошел до морона. Даже в Границе живое не любит мороны, мы сумеем немного поспать.

Мы идем по уснувшей траве, я веду за руку Элуру, небо выцвело, посерело — самый тихий, единственный безопасный час Границы, когда ночные ушли, а дневные еще не проснулись.

Мы идем, и я чувствую с облегчением: что — то все же вернулось ко мне. Мне казалось, что все ушло, когда Общее меня оттолкнуло — онемение и пустота, словно я ослеп и оглох. Но теперь я опять не пустой — ощущенье наружной жизни: вон там, в траве прошмыгнул зверек, птица подняла голову из — под крыла и опять заснула, опасность — но далекая, не теперешняя, и чуть слышный мысленный фон — словно хрупкие чешуйки наложенных друг на друга картинок. Они слабые, неясные, но можно выбрать и разглядеть, и я разглядываю морон — гнилое озеро среди топей. Ага, вот где ждет меня Фоил: горсть валунов, почти утонувших во мху, и родничок, один из тех, что питают трясину.

Элура еле идет, она вынослива для человека, но силы кончились, я взял ее на руки и понес. Вялая мысль: не надо, Ортан, я сама, но сквозь нее облегчение и нежность. Пробилась ласковым ручейком сквозь твердый щит, за которым она. И мне почему — то трудно дышать, мне хочется сжать ее сильно — сильно…

Она уже спит. Заснула. На ней нет щита. Горячее. Страх. Боль. Беспокойство. Я.

И я бегу. Я хочу убежать от себя, от непонятного, от тревоги. Я очень быстро бегу, но мне не уйти от себя…

Меня положили на землю, и я проснулась, и тут же заснула опять. И сразу же — как мне показалось — опять проснулась, потому что Норт растирал мне икры и ругался при этом почем зря.

— Отстань, — говорю я, — спать хочу.

— Ну и на кой Мрак ты это сделала? Я бы не мог?

— Отстань, — говорю я опять. — Если бы мы с Ортаном не вернулись, Фоил еще мог бы вывести вас обратно к локаям.

— Ну и объяснила, Мрак тебя забери! Да кто из нас баба — ты или я?

— Вот именно! Зачем Илейне баба? Ей муж нужен, а не подружка.

— Я сама разберу, кто мне нужен! — сердито сказала Илейна. — Я кукла, да? Вы меня спросили?

— Тише, моя леди, — сказал Норт. — Тише! Вишь, меня тоже не спрашивают. А и правда, Элура, что ты нас, как быка с коровой на случку ведешь?

О Небо, кажется, я краснею! И потому отвечаю зло:

— Мы еще не дожили до вечера, Норт! Вот когда останемся живы, выясняйте себе, кто кому нужен. А сейчас хоть с этим ко мне не лезьте!

— Тьфу! Баба — она баба и есть, хоть командир! Мы — то разберемся, тебя не спросим. Спасать меня нечего, поняла?

— Онои, — прошептал голосок внутри, и я в испуге вскочила на ноги.

Онои, в воде смерть.

Я не слышу, Фоил. Что это?

Она одна — ее много. Онои, я ее не знаю!

Я, кажется, знаю, Фоил.

Я думаю: Общее все равно помогает мне. Закрыло ответы, но не отняло то, что я знаю. Да, я знаю, что это такое. То, из — за чего живое не любит мороны. У _э_т_о_г_о_ нет названия на языке для рта, есть только беззвучное истинное имя.

— Собирайтесь, — сказал я людям. — Скорей!

— Ортан…

Я поглядел на Элуру и покачал головой. Если это то, что я думаю, мне надо себя всего.

Онои, оно идет!

Фоил, веди людей. Элура немного слышит. Говори с ней. Громко говори.

Жирная зеленая вода разомкнулась. Черный щетинистый горб и тысячи глаз.

Оно не должно выйти на берег таким. Оно должно перестать думать.