Рукописный девичий рассказ

В один день мы с Элвисом прогуливались с одной нашей знакомой семьей. Домой вернулись поздно, Элвис меня проводил. Мы зашли в подъезд. Он подошел ко мне близко и сказал, смотря мне в глаза: «Я тебя поцелую, Эва». Я не знала, что ответить, и молчала. «Молчание — знак согласия», — он улыбнулся и поцеловал меня. Еще сейчас помню этот поцелуй, не совсем умный, но, как мужчине, солидный. Тогда он взял мою руку, и мы простились. На следующий день его не было в школе, и я стала волноваться. Еще не было так, чтобы он мне не сказал бы, что на следующий день не будет в школе. Я пошла к нему. Дверь мне открыла его мать. Глаза у него были заплаканные, красные. Увидев меня, она сказала: «Здравствуй, Эва» и посмотрела на меня. Я почувствовала что-то неладное. «С Элвисом что-то случилось?!» — спросила я. «Успокойся, девочка, может, будет все хорошо. Его нашли утром у нашего дома с пятью ударами ножа». В ушах звучали слова: «Нет, ничего не случится, я чувствую». «За что это его так?»

Не помню, как оказалась дома. Я лежала, как без сознания. Тогда услышала у двери звонок. Это была мать Элвиса, она была бледная. Держась за дверь, она стояла, как потерявшая сознание. «Что случилось с Элвисом? Ему плохо?» «Успокойся, девочка, одевайся. Я за тобой. Успокойся и не расстраивайся. Элвису очень плохо. Он хочет тебя видеть...» «Нет, — я закричала. — Я не верю, что Элвис... Элвис, мой милый». Не помню, как оказалась в больнице, меня привели, он лежал бледный, похожий на труп. Я подошла к нему. «Элви, ты меня слышишь?» Он поднял свои трясущиеся ладони. «Эвинь, моя дорогая, — он прошептал. — Я не мог больше молчать. Не надо плакать, дорогая, видишь, что вышло. Мне осталось жить недолго, несколько минут, поэтому хочу в последний раз побыть с тобой». «Что ты говоришь, ты будешь жить. Я люблю тебя», — я закричала. «Правда?» — он прошептал. «Да, да, ты не умрешь, ты будешь жить. Я не смогу прожить без тебя, как мне жить без тебя?» «Счастливо, — он прошептал. — Я хочу, чтобы ты жила счастливо, понимаешь?» Ему стало не хватать воздуха.

(Вот что он мне оставил, вчетверо сложенный листок). «Это мое письмо. Я знал, что у меня будет мало времени, и я не смогу все тебе сказать. Прочти это на моей могиле». «Элви, ты не умрешь. Ты будешь вместе со мной, не говори так, — я кричала. — Ты жесток предо мною». Собравшись с последними силами, он прошептал: «Поцелуй меня, это будет последний». Я поцеловала его холодные губы. Он потерял сознание. «Кто это тебя так? За что?» — я шептала, и слезы текли на его грудь, но он был без сознания. Тогда вошел врач и взял меня за руки. «За что это его так? За что? Кто мог быть таким жестоким?»»

Я посмотрел на лицо Эвы, оно было бледным...

«Он умер! Понимаешь, умер! Только сейчас мне дошло до сознания. Проснулась в кабинете врача от дикого крика, который пронесся над больницей. Кричала его мать.

«Элви», — я закричала.

Элвиса похоронили через 3 дня. Все три дня я ничего не ела. Вдень похорон дошла до магазина и купила большие белые цветы. Это был мой последний подарок ему. У дома было много людей. Они столпились около умершего, и я увидела Элвиса...

Он лежал, как живой. И мне казалось, что он сейчас встанет и скажет: «Привет, Эва». Как во сне, я подошла к нему и положила цветы. Тогда я увидела его мать. Она стояла, как тень, в черной одежде, и ее глаза были направлены на Элви. Она хотела как навек нарисовать черты его лица, как зазвучала музыка и понесли умершего. Я закричала: «Что вы делаете? Дайте ему сейчас же проснуться!» Тут я встретилась с глазами матери Элвиса. Она смотрела на сына: «Мой сынок, Элвис». Она трогала его своими руками и как бы хотела его поднять. «Ты ведь не сделал ничего плохого», — она стояла и кричала у самого конца могилы. Кто-то бросился к ней, это был отец Элвиса. Он так поседел за эти дни. Он стоял, и на него капали слезы матери Элвиса. Потом начали закапывать могилу. Я бросилась туда, но меня задержали. Его похоронили вместе с моими цветами. Понемногу все расходились, и я бросилась на колени, и прижалась щекой о землю, в которой только что похоронили Элвиса. Мне стало холодно. Тогда я вспомнила о письме, открыла и начала читать: