Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей»

Пусть и сверхчеловеческим напряжением сил, но владимирцы сумели отстоять свой город, невзирая на техническое и численное превосходство монголов: «Ночью же весь град огородили тыном, поутру в субботу стали пороками бить и выбили стены немалую часть, где люди, бившись в течение долгого времени, стали изнемогать, однако ж бились до ночи и во град их не пустили

» (В. Татищев). Яростные бои 6 февраля не принесли монголам успеха, и хотя владимирцы одержали в этот день победу, на общий исход осады она уже не могла повлиять. Дело в том, что если для орды потеря нескольких тысяч воинов была ударом тяжелым, но не катастрофическим, то для защитников города это было смерти подобно. Собравшись на военный совет, князья и воеводы подвели итоги, и они оказались безрадостные — почти половина ратников полегла на городских валах, отражая монгольский штурм. Царившие среди владимирской военной и политической верхушки настроения очень хорошо передает Тверская летопись: «Утром увидели князья Всеволод и Мстислав и епископ Митрофан, что город будет взят, и, не надеясь ни на чью помощь, вошли они все в церковь Святой Богородицы и начали каяться в своих грехах

». В том, что князья пришли перед последней битвой на исповедь, нет ничего удивительного, так поступали многие и до них, и после. А вот сведения о том, что они приняли схиму, вряд ли соответствуют действительности — и хотя это сообщение приводят Тверская и Новгородская летописи, а I Софийская прямо указывает, что постриг принял только князь Всеволод. Очевидно, один из летописцев просто напутал, когда рассказывал о пострижении княжеской семьи, поскольку князья в дальнейшем участвуют в обороне и нигде не упоминаются в числе погибших в Успенском соборе постриженных схимников. Ведь в Лаврентьевской летописи, которая наиболее полно рассказывает об этой осаде, о пострижении сыновей князя Георгия нет ни слова! Гораздо более правдоподобно и логичнее рассказ об этих же событиях выглядит у В. Татищева: «Князи и воеводы, видя, что большего города удержать невозможно и оный может вскоре взят быть

, а выйти из града было уже невозможно, поскольку всюду татары крепко стерегли, и собрались все к церкви в замок. Вошедши же в церковь Святой Богородицы, начали петь молебен с великим плачем. Тогда княгиня великая с детьми, снохами и многие люди постриглись в монашеский чин и все причастились святых таинств

». Все понятно, все логично и все достаточно правдоподобно — поэтому в дальнейшем и будем исходить из сообщения Василия Никитича. В данный момент для нас гораздо важнее другое — невзирая на всю безнадежность ситуации, сдаваться никто не собирался, и обреченная столица была готова сражаться до конца!

* * *