Русь меж двух огней – против Батыя и «псов-рыцарей»

Но сама атака еще не началась — монгольские темники ожидали, когда упадут под ударами камнеметов расшатанные башни и городницы. Тяжелые камни и ядра, выпущенные из метательных машин, разбивали бревенчатые стены, пробивали кровлю на башнях, убивали и калечили десятки людей. Деревянные стены оседали, трещали и ломались дубовые бревна, возникали новые проломы и бреши, у которых торопливо собирались русские воины. Массированный обстрел не прекращался ни на минуту, и стены не выдержали — рухнули! С грохотом обрушилась, а затем осыпалась в ров городская стена напротив церкви Спаса, к югу от Золотых ворот, похоронив под своими обломками многих защитников. В сплошной линии обороны образовалась гигантская брешь — со всех сторон к пролому сбегались ратники и ополченцы, сюда же в окружении телохранителей и дружины поспешил князь Мстислав. И вновь гремели монгольские барабаны — орда пошла на приступ, отборные ханские нукеры кинулись на штурм столицы. Стремительно преодолев заваленный бревнами, камнями и обломками стены ров, степняки с воем начали карабкаться на городской вал. Сверху на монголов полетели камни, копья, атакующих сбивали стрелами и били железными болтами из самострелов — но дикую орду невозможно было остановить! И тогда с вершины вала навстречу кочевникам бросились защитники — вооруженный тяжелым двуручным мечом князь Мстислав вел в последний бой свою личную дружину. Ударами боевых топоров, рогатин и шестоперов русские ратники остановили первую волну нападавших и опрокинули ее в ров. Но за первой волной последовала вторая, за второй третья… Гридни и ополченцы в проломе без устали били, секли и кололи наседавших нукеров, сбрасывали их вниз ударами тяжелых щитов, сталкивали длинными шестами. Князь Мстислав рубился в первом ряду — в сверкающих доспехах он стоял под черным с золотом стягом с изображением Спаса Нерукотворного, личным примером вдохновляя владимирцев. От ударов княжеского меча ханские тургауды валились как трава под косой, но на место убитых тут же вставали новые, а свежие монгольские сотни сплошным потоком подъезжали ко рву, спешивались и с остервенением карабкались наверх. Словно гигантская приливная волна захлестывала орда осажденный город Владимир, лютая сеча кипела по всему периметру оборонительного вала.

Лестница, ведущая на боевую площадку Золотых ворот Владимира-Суздальского. XII век. Фото А. Карева

Через многочисленные проломы в разбитых стенах монголы пытались прорваться на улицы столицы, но защитникам пока удавалось сдерживать их натиск. Каменные Золотые ворота были неприступны — с боевых площадок владимирцы поражали кочевников стрелами и камнями, поливали кипящей смолой и кипятком — у самих ворот ярким костром пылал разбитый таран, вокруг которого на снегу валялись утыканные стрелами тела степняков. Всеволод Георгиевич с отрядом гридней появлялся там, где враг начинал одолевать, — сжимая в одной руке меч, а в другой боевой топор, князь врубался в монгольские ряды, оставляя за собой кровавую просеку. Как подкошенные падали вокруг него узкоглазые дикари — с разбитыми головами, отсеченными конечностями, переломанными костями… Отразив ордынский натиск в одном месте, Всеволод с дружиной садился на коней и мчался туда, где супостаты начинали сильно теснить владимирцев. Воевода Петр Ослядюкович сначала находился на боевой площадке Золотых ворот, а затем перебрался в город Мономаха, откуда было удобнее руководить всей обороной, — туда же спешили многочисленные гонцы с разных концов города.