Русь моя, жизнь моя…

Я видел сон: мы в древнем склепеСхоронены; а жизнь идетВверху – все громче, все нелепей;И день последний настает,Чуть брезжит утро Воскресенья.Труба далекая слышна.Над нами – красные каменьяИ мавзолей из чугуна.И Он идет из дымной дали;И ангелы с мечами – с Ним:Такой, как в книгах мы читали,Скучая и не веря им.Под аркою того же сводаЛежит спокойная жена;

Но ей не дорога свобода:Не хочет воскресать она…И слышу, мать мне рядом шепчет:«Мой сын, ты в жизни был силен:Нажми рукою свод покрепче,И камень будет отвален». —«Нет, мать. Я задохнулся в гробе,И больше нет бывалых сил.Молитесь и просите обе,Чтоб ангел камень отвалил».1910

«Ты помнишь? В нашей бухте сонной…»

Ты помнишь? В нашей бухте соннойСпала зеленая вода,

Когда кильватерной колоннойВошли военные суда.Четыре – серых. И вопросыНас волновали битый час,И загорелые матросыХодили важно мимо нас.Мир стал заманчивей и шире,И вдруг – суда уплыли прочь.Нам было видно: все четыреЗарылись в океан и в ночь.И вновь обычным стало море,Маяк уныло замигал,Когда на низком семафореПоследний отдали сигнал…

Как мало в этой жизни надоНам, детям – и тебе и мне.Ведь сердце радоваться радоИ самой малой новизне.Случайно на ноже карманномНайди пылинку дальних стран —И мир опять предстанет странным,Закутанным в цветной туман!1911–1914Aber' Wrach, Finist`ere

«Благословляю все, что было…»

Благословляю все, что было,Я лучшей доли не искал.О, сердце, сколько ты любило!

О, разум, сколько ты пылал!Пускай и счастие и мукиСвой горький положили след,Но в страстной буре, в долгой скуке —Я не утратил прежний свет.И ты, кого терзал я новым,Прости меня. Нам быть – вдвоем.Все то, чего не скажешь словом,Узнал я в облике твоем.Глядят внимательные очи,И сердце бьет, волнуясь, в грудь,В холодном мраке снежной ночиСвой верный продолжая путь.1912

Художник