Русь: от язычества к православной государственности

Есть и другая точка зрения. А. Афанасьев выдвинул гипотезу, согласно которой главным богом древних славян был бог-громовник, причем поклонение ему началось за тысячелетия до возникновения дружинно-княжеского культа Перуна – громовержца. Бог-громовник, утверждал Афанасьев, был врагом злых демонов, людского нечестия и неправды. Своими пламенными стрелами он поражал грешников и обидчиков. «Как бросатель молний, он был признан владыкой огня; как низводитель дождей – владыкою земных вод. Вместе с тем огонь и вода получили в глазах язычников священный авторитет и ничем не отразимую силу обличать и наказывать ложь»[65].

Афанасьев наделяет Громовника чертами борца с несправедливостью, с неправдою и ложью, с человеческими грехами и злыми демонами. Образ Громовника схож с христианским Ильей-пророком, с небесными защитниками Божьей правды. Так расчищалось, готовилось «духовное поле» для мирного врастания язычества в христианство.

Тайну создания мира и человека древние славяне связывали с той же сверхъестественной силой Громовника, который вызвал к бытию весь видимый мир. Молнией он зажег первый домашний очаг, создал первого домовладыку и жреца, «в образе которого сочетались представления пылающего на очаге огня и родоначальника племени…»[66]. Более того, бог-громовник постоянно участвовал в рождении каждого младенца, так как через молнию «возжигал в нем пламя жизни»[67]

.

Так формировались убеждения славян о сродности с Богом – источником жизни, а также родства с природой, созданной, как и сам человек, силой и волей Бога. Все вокруг имеет божественное происхождение, а потому свято и достойно поклонения. На этих чувствах основывалось обожествление славянами природы и религиозное отношение к предкам.

Языческие представления о мире формировались тысячелетиями, что было связано со сложным, мучительно медленным осмыслением окружающего мира. Это был первый, бесценный опыт познания через созерцание, наблюдение, обобщение, выявление устойчивых и повторяющихся в природе явлений. Этот опыт передавался от поколения к поколению и ложился в основу жизнедеятельности восточных славян. Под влиянием накопленных знаний формировались языческие религиозные обряды, обычаи, культы, праздники, поверья и т. д.

Согласимся с А. Афанасьевым, который писал, что «религия была поэзией и включала в себя всю мудрость, всю массу сведений первобытного человека о природе»[68]. О природе говорили, как о живом существе: солнце всходит и садится, ветер свистит, буря воет, гром гремит, облака плывут, листья шепчут, лес шумит и т. д. Этим образным языком мы пользуемся и сегодня, ибо более точных, лиричных, поэтических сравнений и метафор человек так и не придумал. Отсюда отличительная черта русского языка по сравнению с европейскими – большая эмоциональность и чувственность.

Главная причина подобной эмоционально-чувственной особенности русского языка заключалась в том, что природа для наших предков звучала удивительным разноголосием, которое воплощалось в мифах, преданиях и сказаниях. Природа «говорила» и «сообщала» людям нечто волшебное и таинственное, заставляла прислушиваться к ней душой и сердцем, всем своим естеством.

Природа, год, месяцы, дни воспринимались живыми, нарекались человеческими именами. Языческий календарь являлся плодом тысячелетних наблюдений за временами года и связанной с ними чередой сельскохозяйственных работ. На этой основе сложился годичный цикл магических обрядов, связанных с пахотой, выгоном скота на пастбища, ожиданиями дождя и праздником урожая.

Природа «живет» и «дышит». Она имеет свою душу. Подобное отношение славян к природе выражалось живописными, яркими образами, рожденными фантазией язычников, а также неповторимым по колориту языком – точным, ярким, сочным, отражающим глубины народной памяти и мудрости. Языческий календарь и связанный с ним труд земледельцев – дневник тысячелетнего опыта познания человеком мира. Крестьяне обращались к временам года как к живым существам, деятельным и творческим. Так, как скоро богиня весны «победит демонов зимы, она тотчас же одевает поля, сады и рощи свежею зеленью и цветами. Прекрасные, благословенные дни мая и начала июня издревле признавались посвященными этой богине и чествовались общенародными игрищами. <…> В христианскую эпоху такие игрища приурочивались к Вознесению и Троице»[69]. В эти дни девушки плели венки, а дома украшали венками березы. Эта традиция дожила до наших дней.

Следует иметь в виду, что язычество Руси «было представлено не столько высшими богами, сколько слоем верований, регулировавших трудовую деятельность по сезонному годовому кругу весенних, летних, осенних и зимних»[70]. Отличительная особенность славянского язычества – обоготворение как природы, так и земледельческого труда. Именно с земледельческим трудом было связано большинство общезначимых праздников и обрядов, которые актуализировали тысячелетний опыт славян по познанию окружающего мира.