Русь: от язычества к православной государственности

То, что пантеон Владимира реально существовал и не был плодом воображения летописца, достоверно подтверждено археологией. Экспедиция под руководством П.П. Толочко нашла в Киеве капище с шестью каменными постаментами, на которых и были водружены племенные боги. Находки точно датируются десятым веком.

Кроме того, Владимир отправил своего дядю Добрыню (неизв. – 1007) в Новгород, чтобы он там воздвиг идол Перуна. Знаково, что в языческий пантеон не были включены скандинавские божества. Одного этого факта, как полагал А.Г. Кузьмин, вполне достаточно, чтобы пробить огромную брешь в концепции определяющей роли норманнов в становлении древнерусского государства[186]

. Очевидно, что пришедшие с Владимиром варяги молились не Одину, а Перуну, иначе князь, во многом зависящий от своей дружины, учел бы религиозные предпочтения варяжской, причем значительной части своей дружины.

Примечательно, что в пантеоне князя Владимира – шесть богов. Их число совпадает с количеством племен, входивших в состав Руси того времени. Их перечислил летописец: поляне, древляне, северяне, дреговичи, кривичи полоцкие и славяне новгородские. Эти племена составили ядро древнерусского государства, и Владимир, отдавая дань различным традиционным племенным богам славян, стремился объединить их под эгидой Перуна, преодолеть разобщенность, побудить к единству, оставить в прошлом противоречия и раздоры. Фигурой, стягивающей воедино языческие культы богов, был Перун – религиозный символ силы и власти киевского князя. Реформа князя Владимира свидетельствует о том, что древнерусскому государству крайне необходимо было единобожие.

Владимир сделал решительный шаг к нему через объединение в межплеменном языческом пантеоне богов крупных славянских племен, но под эгидой Перуна. Именно ему отводилась главная роль в «сообществе» равноправных племенных богов. Тем самым князь Владимир заявил, что лидирующее положение в русском государстве занимает киевский князь, ибо «чей бог главней, тот и главный». Целью реформы князя Владимира была попытка не допустить обострение противоречий, как межплеменных, так и социальных»[187]

.

Суть реформы князя Владимира заключается также в том, что он утвердил монополию своего рода, своей семьи на власть – утверждать наместников в славянских землях, осуществлять суд по земельным и иным вопросам, организовывать военную защиту подвластных ему территорий.

Власть киевского князя, по сути, выступала как государственная власть, сила, регулировавшая отношения в обществе и организующая его защиту, а «дружина была, по существу, одновременно и ядром военной силы, и административным аппаратом, вероятно, уже в то время осуществлявшим функции суда и управления»[188]

. Во внутриплеменную жизнь подчиненных Киеву союзов племен, киевский князь и его дружина не вмешивались, ограничиваясь «полюдьем», сбором дани с подчиненных территорий.

Иногда это проходило крайне болезненно, достаточно вспомнить восстание древлян и убийство князя Игоря (877–945) за попытку второй раз собрать дань. Княгиня Ольга (между 890 и 894–969) жестоко расправилась с непокорными древлянами. Это событие настолько вышло за рамки взаимоотношений Киева с подвластными племенами, что навсегда запечатлелось в древнерусских источниках.

А.Г. Кузьмин утверждал, что язычество исчерпало свой потенциал духовной силы, способной скрепить единство зарождающейся древнерусской государственности. Уточним: язычество не столько исчерпало духовный потенциал, сколько по своей сути не вписывалось в новые политические реалии задач стягивания разноплеменной Руси в единую государственную систему. Старые родоплеменные отношения и соответствующая им языческая религия не могли решить эту задачу. Более того, конфликты и раздоры между славянскими племенными союзами нарастали в то время, когда общегосударственное и духовное единство становилось не просто условием развития, а средством выживания во враждебном окружении.

Историки связывают закат язычества с социальным и имущественным расслоением в славянских общинах, что вызывало противоречия и конфликты на этой почве. Однако при этом упускаются из вида проблемы собственно духовности и построение на этой основе новых взаимоотношений между людьми. Таковые предложило христианство на началах всеобщности духовной жизни верующих во Христа. Язычество как родоплеменная религия должно было уступить место религии складывающихся народностей и преодолеть этническую замкнутость племен, которую обслуживало и освящало язычество.

Язычество не могло стать общенациональной религией не только вследствие многобожия, но и по своему религиозному призванию регулирования взаимоотношений человека и природы, обеспечения социального равенства в условиях родоплеменного, общинного строя. Теперь требовался регулятор отношений между людьми. Язычество как религия рода уступило свое место религии складывающихся народностей и государства. Перун был низвержен. Его статую с серебряной головой и золотыми усами протащили на аркане по улицам Киева и бросили в Днепр. Впереди было крещение Руси.