Русь: от язычества к православной государственности

Изучение и пропаганда духовного наследия Кирилла и Мефодия стали доброй традицией современной России. Большинство исследователей различных гуманитарных специальностей отмечают цивилизационную значимость кирилло-мефодиевской традиции для нашего Отечества. Сегодня ученые предлагают различные определения собственно цивилизации и отмечают вклад в решение этой проблемы немецкого философа О. Шпенглера (1880–1936) и англичанина А. Тойнби (1889–1975). Однако их концепции культурно-исторических типов предшествовали работы русского мыслителя Н.Я. Данилевского (1822–1885).

Н.Я. Данилевский развенчал европейские теории, постулирующие, что Запад – полюс прогресса, а Восток – полюс косности и застоя. Главная ошибка заключается в том, что «судьбы Европы… были отождествлены с судьбами всего человечества»[211]

. В основу всемирной истории положена периодизация истории Европы, которая формальна, так как учитывает уровень, а не тип развития. Данилевский предлагал поставить во главу угла всемирно-исторического прогресса формирование и отличия культурно-исторических типов, самобытных систем «религиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного, художественного, одним словом исторического развития»[212].

Николай Яковлевич дал и новое понятие прогресса, который «состоит не в том, чтобы всем идти в одном направлении, а в том, чтобы все поле, составляющее поприще исторической деятельности человечества, исходить в разных направлениях, ибо доселе он таким именно образом проявлялся»[213]

.

Понятие прогресса применимо не к истории человечества в целом, а лишь в отношении отдельных и самостоятельных культурно-исторических типов. Примечательно, что Н.Я. Данилевский отличительную черту ментальности романо-германских народов видел в «насильственности» и чрезмерном эгоизме индивидов. Славянским же народам присуща «прирожденная гуманность», которая воспитывалась православной ветвью христианства и кирилло-мефодиевским учением.

Н.Я. Данилевский подчеркивал, что гуманность как сущностная черта русского народа формировалась всем строем его жизни, особенно духовным. Поэтому не случайно, что Н.Я. Данилевский особый акцент делал на том, что каждый цивилизационный культурно-исторический тип выражает свою идею человека. Относительно русского человека подобную идею сформулировал Ф.М. Достоевский (1821–1881) как идею всечеловечности. Эта идея имеет глубокие исторические корни, в том числе, как мы увидим ниже, в кирилло-мефодиевской традиции.

Для формирования культурно-исторических типов, как утверждает Н.Я. Данилевский, в первую очередь необходимы общий язык, государственный суверенитет и особый строй духовной жизни. Эти базовые цивилизационные основы, исключая политический суверенитет, были заложены кирилло-мефодиевским наследием. Солунские браться с полным основанием могут быть отнесены к первоучителям и первостроителям фундамента российской цивилизации.

Святые равноапостольские братья Кирилл, до принятия схимы Константин и его старший брат Мефодий – славяне по происхождению. Они родились в семье воеводы в Македонии, в городе Солуни, который в Средние века был местом средоточия различных культур. Здесь север Балкан встречался с более образованным югом, славянский язык соседствовал с греческим и другими языками многонациональной Византии. Складывался особый мультикультурный мир, и сам уклад жизни малой родины солунских братьев воспитывал культурный универсализм и способность к бесконфликтной жизни в многонациональном сообществе, что самым непосредственным и благодатным образом сказалось на философско-богословских взглядах братьев.

Мефодий вначале посвятил себя воинской службе и даже был назначен воеводой в одном из славянских княжеств. Однако через 10 лет оставил службу и ушел в монастырь на гору Олимп, где ревностно исполнял монашеские обеты и изучал Священное Писание и святоотеческое предание[214].

Святой Константин получил блестящее образование при дворе византийского императора. Его дарования были столь очевидны, что Константин рано принял сан пресвитера и стал хранителем патриаршей библиотеки при храме Св. Софии в Константинополе. Однако, несмотря на выгоды своего высокого положения в иерархии Византии, Константин ушел в один из черноморских монастырей. Его буквально насильно возвращают и определяют преподавателем философии в высшей Константинопольской школе, где он проявил талант полемиста в дискуссиях с еретиками и мусульманами. Константин чувствовал, что его призвание в другом – в богоугодной жизни в монастыре. Он вновь ушел в монастырь, но теперь к старшему брату Мефодию на Олимп. Так началась совместная духовная жизнь солунских праведников.