Русь: от язычества к православной государственности

Устойчивыми были родовые связи, определявшие судьбу индивидуума, в которых личность ощущала себя звеном непрерывной цепи, не надеясь вырваться из нее по своей воле. Однако зависимость от рода была не пленом, а главным средством выживания в суровых природно-климатических условиях. Отсюда неистребимая тяга восточных славян, а позднее русских к коллективизму. Эти чувства многократно усиливала община – одно из самых устойчивых явлений российской жизни.

Академик Л.В. Милов отмечал: «Крестьянская община на протяжении тысячи лет российской государственности являлась важнейшим средством защиты крестьянского хозяйства от множества житейских неожиданностей, ведущих крестьянскую семью к разорению, нищете и смерти. Община не только спасала миллионы крестьян от пауперизации, она в значительной мере содействовала сохранению генофонда русского населения (впрочем, не только русского, но и других народов России)»[288]

.

Выдающийся мыслитель современности А.Ф. Лосев отмечал, что жизнь как вечное рождение и умирание – бессмыслица, если она не выходит за свои пределы. Род порождает индивида, и он становится частью общего. «В человеке нет ничего, что было бы выше его рода. В нем-то и воплощается его род»[289]. Личное утверждает себя «лишь на лоне целого, на лоне общей жизни, на лоне чего-то нужного, законного, нормального, сурового и неотвратимого, но своего любимого, родного и родственного, на материнском лоне своей Родины»[290]

.

Не случайно, что слово «род» и «Родина» имеют общий корень. Нас рождает «не просто бытие», не просто «материя», не просто «действительность» и «жизнь» – «все это нечеловечно, надчеловечно, безлично и отвлеченно – а рождает нас Родина… нечто великое и светлое, нечто святое»[291].

Кротость и несокрушимость национального духа питала тысячелетняя история России, традиции, сформировавшиеся еще на этапе Древней Руси. Среди них, безусловно, первое место занимает поклонение святости рода и Родины.

Укорененная в восточном славянстве общинная психология давала возможности сердечного восприятия одного из главных догматов христианства – соборности как единства верующих во Христа людей, причем живших в прошлом, живущих в настоящем и тех, кому предстоит жить в будущем. Идея соборности стала мощной силой, препятствующей межплеменным раздорам и усобицам, обеспечивающей необходимое для многоплеменной Руси сплочение. При этом границы общинного коллективизма через соборность раздвигались до вселенских масштабов, и исконные общинно-племенные чувства теперь питали чувства принадлежности к огромному христианскому миру.

В православии мирно уживалось духовное и житейское. На это обратил внимание В.М. Лурье: «Реальная жизнь христиан представляла и представляет собой такую динамическую картину: множество людей, подчиняющихся церковным правилам ради вполне житейских, даже незагробных выгод, из которого потихоньку отсеивается меньшинство тех, кто понял, что есть вещи поважнее житейских»[292]

.

Действительно, большинство верующих и сегодня ждут от религии поддержки и помощи в достижении земного благополучия. Эти настроения – пережиток язычества, когда жертвами и приношениями задабривали богов и просили помощи и покровительства в насущных, часто повседневных делах. Этот языческий пережиток не был изжит, а прочно укоренился в религиозном сознании простых верующих, что, как считают богословы, истощало религиозные чувства и отодвигало веру на задворки внутреннего мира, выдвигая на первый план заботы о своем и семейном благополучии.

Однако обращение ко Христу, Богородице, святым за помощью в житейских нуждах не только приземляло религиозные чувства до обыденности, но делало их доверительными и искренними, звало к живому общению с теми, кому молились в храмах. Эта, по сути, языческая составляющая религиозного опыта православных христиан в значительной мере способствовала превращению православия в народную религию, которая отвечала чаяниям и надеждам верующих, спасала от уныния и отчаяния, вселяла веру в Божью помощь и собственные силы. Было принято молиться: для исцеления от болезней – великомученику Пантелеймону, при недугах скота – мученику Флору, при нашествии на сельхозугодия различного рода вредителей – мученику Трифону и т. д. В связи с этим В.Г. Богораз-Тан писал о том, что христианство не привело к единобожию, а «просто заменило одно многобожие другим»[293]. Это спорная точка зрения, но в ней есть рациональные зерна.