Русь: от язычества к православной государственности

Эмоциональность, мечтательность, идеализм нередко превалировали, подчеркивал Г.В. Флоровский, над рассудочностью, трезвым взглядом на жизнь, рационализмом. Подобные качества народа были результатом его трудного и долгого пути к цельности духовной жизни[303]. Рационализм, в отличие от европейцев, так и не стал сущностной чертой русского национального характера, так же как и индивидуализм. Последнее относили и относят к изъянам ментальности русских, в которой преобладает тяга к коллективизму, что, по мнению зарубежных и ряда отечественных историков, философов, сковывает формирование деятельной и активной личности.

Однако, как показывает современное бытие Запада, абсолютизация индивидуализма ведет к духовной деградации, опрокидыванию нетленных, проверенных столетиями ценностей и традиций. Они подменяются и вытесняются эгоистическими интересами индивидуумов, которые личное ставят неизмеримо выше общего и тем самым раскалывают его на множество личных интересов и целей, что ведет к вырождению человеческих сообществ в алчущее благополучие и индивидуальное процветание людей. Эта алчность толкает Запад к межнациональным и международным конфликтам, ко лжи и клевете на традиционные общества, питает стремление властвовать и обогащаться за счет других народов. Своекорыстие прикрывают якобы цивилизаторской миссией Запада. Сегодня эта «миссия» помимо политического и экономического несет духовное рабство, а не декларируемые мифические свободы и права граждан.

Насквозь лживы утверждения западных идеологов, что русским свойственно не чувство свободы, а подчиненности и добровольного рабства. В ответ на эти утверждения Иван Ильин писал: «Русскому человеку свобода присуща как бы от природы. <…> Эта внутренняя свобода чувствуется у нас во всем: в медлительной плавности и певучести русской речи, в русской походке и жестикуляции, в русской одежде и пляске, в русской пище и в русском быту. Русский мир жил и рос в пространственных просторах и сам тяготел к просторной нестесненности. Природная темпераментность души влекла русского человека к прямодушию и открытости (Святославово “иду на вы”…), превращала его страстность в искренность и возводила эту искренность к исповедничеству и мученичеству… Еще при первом вторжении татар русский человек предпочитал смерть рабству и умел бороться до последнего»[304]

.

«Свободолюбивая» Европа практически без боя сдалась на милость нацистов, а «рабская» Россия разбила их наголову. Свободен не тот, кто кричит о свободе, а лишь тот, кто готов отдать за нее жизнь, что в очередной раз продемонстрировал всему миру именно русский человек и его собратья по общему Отечеству.

Любопытными, на наш взгляд, являются современные точки зрения на двоеверие и русское православие как сплав язычества и христианства. В нем выражается своеобразная двойственность русского мировоззрения и культуры, которая обычно объясняется пограничным геополитическим положением Руси-России между Востоком и Западом, столкновением и взаимопроникновением в течение многих веков свойств той и другой цивилизаций[305].

Об этом писал и В.О. Ключевский, утверждавший, что встречей и влиянием на Русь-Россию Запада и Востока «порождены два направления в умственной жизни русского общества, два взгляда на культурное положение нашего народа»[306]

. Г.П. Федотов пошел дальше. Он писал о «раздвоении лица России», о российском кентавре как выражении борьбы Запада и Востока, «славянского лица» и азиатской стихии. Один полюс – «мирная лира», зовущая на «братский пир», противоположный – «страсть к разрушению»[307].

Все это органично уживается в русской душе, на антикомичности которой делали акцент многие мыслители и, прежде всего, Н.А. Бердяев[308]. Сплав языческой и христианской культур в русском православии рождал противоречия между коллективизмом и индивидуализмом, смирением и протестом, самоотверженностью и эгоизмом, природной стихийностью и дисциплиной, элитарностью и народностью.

Все эти качества переплетались как в русской душе, так и в русской жизни, и мощно давали о себе знать в культуре, политике, в общественном бытии, в различных мировоззренческих позициях, идеалах государственного устройства и т. д. Причем западничество как характерное явление русской жизни было свойственно элите общества и государства, а приверженность отчим традициям – народу и выразителям его взглядов в культуре и идеологии Руси-России. Г.В. Плеханов справедливо писал о том, что в Руси-России сформировались два процесса, направленные в разные стороны – на Запад (дворянская культура) и на Восток (традиционная культура русского крестьянства)[309].