Русская Америка. Слава и боль русской истории

О Русской Америке Неру нигде не упоминает — она была для него таким же третьестепенным фактом мировой истории, как и для авторов советских академических источников 1960–1980-х годов. Однако насчёт Америки Южной отец Индиры Ганди сказал всё верно, так ведь оно и было! Янки не стеснялись заявлять о правах США на любые земли в Западном полушарии в самом глумливом стиле… Скажем, имея в виду Кубу, Джон Куинси Адамс писал в 1823 году американскому послу в Испании, что «эти острова по своему местоположению являются естественным придатком к североамериканскому континенту».

Острова как придаток к континенту

— это было в географической науке чем-то вроде открытия. Но почему бы его и не сделать члену Московского общества испытателей природы с 1810 года Адамсу? Вот он и доказывал правомерность своего избрания в «испытатели природы», заявляя также и то, что как яблоко, «оторванное бурей от родного дерева, не имеет выбора и может упасть только на землю», так и Куба, если перестаёт быть испанской, «может тяготеть только к материнскому лону, к североамериканскому континенту».

Ну, Ньютон от политики, да и только!

Адамс же заявлял, что континент Северной Америки должен стать достоянием янки подобно тому, как Миссисипи должна течь к морю. И, собственно, ещё до Адамса, в 1805 году, госсекретарь Мэдисон «открыл», что Канада — это «груша», которая упадёт в лоно США, «когда она созреет». А после Адамса, в 1869 году, лидер республиканцев Сьюард (этот нам ещё в зубах навязнет!) сравнил Антильские острова со сливой, готовой упасть в руки США…

Вот уж как эти «фрукты» любили разные вкусные фрукты!

Но сравнивать с каким-либо плодом, или ещё с чем, Русскую Америку Адамсы до поры до времени воздерживались. Уж очень они опасались — до поры до времени, — что наиболее верным будет сравнить её с бомбой, если США захотят заполучить для себя и этот «плод». Тем не менее на одном англосаксы настояли уже тогда, одного они уже тогда — уже от Александра I — добились…

Они добились согласия России на унизительную для неё договорённость.

И даже — на две.

УЖЕ к лету 1822 года Россия фактически была вынуждена отказаться от исполнения Указа от 4 сентября 1821 года. А 5(17) апреля 1824 года российский министр иностранных дел Нессельроде, бывший посланник России в США Полетика и посланник США в России Генри Мидлтон подписали в Петербурге русско-американскую конвенцию «о дружественных связях, торговле, мореплавании и рыбной ловле». Переговоры в некоторых источниках определяют как «недолгие», но если они таковыми и были, то — лишь по конкретному тексту конвенции. Сама же она стала итогом очень долгого спора, начавшегося ещё в 1808 году. Однако об этой конвенции будет подробно рассказано значительно позднее… Выше упоминались две унизительные договорённости. Так вот, второй была англо-русская конвенция 1825 года сходного смысла, но о ней, впрочем, — тоже в свой час. А пока что нам предстоит совершить ещё одну «временную петлю» и вернуться в год 1808-й и даже пройти дальше — в самое начало XIX века, и даже ещё дальше — опять в конец XVIII века.

Итак, конец века XVIII…

В 1781 году Соединённые Штаты Америки через посредство миссии Дейны впервые попытались установить с Россией — тогда екатерининской, официальные дипломатические отношения, но у Дейны ничего не вышло, хотя он пробыл в русской столице два года. Россия признавала США лишь де-факто. Когда же появилась возможность признания Соединённых Штатов Россией де-юре, Штаты сами от этой возможности отказались, и — не без причин. Об этом ранее уже говорилось.

Устанавливать дипломатические (то есть политические) отношения с Россией янки было не с руки, хотя объёмы взаимной торговли вынуждали Америку стремиться иметь в России какого-то официального представителя. В 1796 году закончилась долгая екатерининская эпоха… 11 марта 1801 года насильственно прервалась недолгая павловская эпоха, которая ознаменовалась, однако, учреждением полугосударственной Российско-американской компании. И с началом царствования Александра I стало ясно, что предъявлять претензии России по поводу её владений в Америке преждевременно, а без официальных отношений с Петербургом не обойтись.

Наднациональные элитарные круги европейского Старого Света вынуждали видимое его руководство к игре с янки в поддавки. В России эти круги были далеко не так сильны, как в Европе, поэтому с Россией необходимо было продумывать более тонкие многоходовые геополитические комбинации. Начало им было положено появлением в александровской России Л. Гарриса. Он прибыл в Петербург осенью 1803 года и 16(28) октября был признан в качестве американского консула.

В 1804 году началась переписка Александра I и президента Джефферсона, а осенью 1807 года Джефферсон через посланника в Лондоне Монро (того самого) предложил Александру установить прямые дипломатические отношения.