Русская Америка. Слава и боль русской истории

«Ещё в 1712 году Лейбниц пытался выяснить и получить известия о «людях, отправившихся из Сибири на север так далеко, что они, наконец, пришли в тёплые страны»… Значительно позже — уже после не только экспедиции Беринга, но и Великой Северной экспедиции, во второй половине XVIII века — ряд учёных… считали, что около полюса находятся тёплые страны, что северо-восточный проход в Индию может быть найден и что только политические соображения… русских скрывают действительность, а академики Гмелин, Миллер и другие (члены русской Академии наук. — С.К.) заведомо писали ложное»…

Не только учёным, но и политикам, и вообще правящей элите Запада очень хотелось знать — чем реально располагают в полярных областях русские? Иностранная печать 40—60-х годов XVIII века нередко обвиняла русское правительство в том, что оно не сообщает об открытиях и плаваниях своих мореходов и промышленников… На сей счёт строились различные догадки вроде тех, о которых писал Владимир Иванович Вернадский, и они лишь разжигали любопытство, алчность, зависть и желание всеми этими русскими богатствами завладеть самим.

А вот мнение советского историка Александра Игнатьевича Андреева (1887–1959) — тщательного и крупного знатока проблемы… В предисловии 1948 года к сборнику документов «Русские открытия в Тихом океане и Северной Америке в XVIII веке» Андреев, имея в виду «соперничество западноевропейцев с русскими в Тихом океане в последней четверти XVIII века», писал:

«Между тем именно при учёте этих обстоятельств становится понятным тот усиленный интерес к Тихому океану, который был в Англии, Франции и Испании начиная с 70-х годов, когда русские успехи в открытии островов и земель Тихого океана стали широко известны. Отправка экспедиций Кука, Лаперуза, Ванкувера и других может быть понята только в связи с тем ревнивым отношением англичан и других, которое было проявлено ими уже в начале 70-х годов…»

Вернёмся к истории с экспедицией на Тихий океан капитанов Креницына и Левашова, которых туда отправила Екатерина II в 1764 году… Как известно, экспедиция считалась секретной, и подробные сведения о ней, основанные на документах Морского архива, были сообщены Гидрографическим департаментом Морского министерства только в 1852 году. Однако впервые отчёт об экспедиции был напечатан в 1780 году в одном из трудов Уильяма Кокса, члена Королевского колледжа в Кембридже и капеллана герцога Мальборо. Кокс имел в своём распоряжении даже судовые журналы Левашова и Креницына — в извлечениях.

Какие-то данные англичане получили официально — так, Екатерина распорядилась предоставить информацию королевскому историографу по Шотландии доктору Робертсону, автору изданной в Лондоне в 1777 году «Истории Америки» (в 1784 году она была издана в русском переводе). Робертсон специально приезжал за материалами в Россию, и вряд ли им двигал чисто научный интерес…

Был в Петербурге и Кокс, и, как сообщает доктор исторических наук А.И. Андреев, «несмотря на то, что источник Кокса не был известен, напечатанный им отчёт (об экспедиции Креницына — Левашова. — С.К.) был буквально переведён на немецкий язык и издан с некоторыми дополнениями Палласом, а позднее Бюшингом». Далее А.И. Андреев пишет, что Гавриил Сарычев с английского текста Кокса сделал новый перевод и «на основании его

впервые на русском языке (жирный курсив мой. — С.К.) дал сведения об экспедиции Креницына — Левашова»!

Пример и показателен, и поучителен и даёт дополнительную пищу для вполне определённых размышлений…

Один из первых основательных исследователей истории Русской Америки — американский историк Банкрофт, работавший в архиве Ситки в 80-е годы XIX века, нашёл там секретную инструкцию Российско-американской компании А.А. Баранову. Компания требовала от Александра Андреевича непосредственных сношений с Петербургом, минуя Охотск и Иркутск, так как ни одна тайна там не сохраняется.

Как видим, предположения о широко разветвлённой уже тогда информационно-разведывательной сети англосаксов не только в русской столице, но и в Восточной Сибири оказываются не такими уж умозрительными и беспочвенными…

Завистливый и необоснованно подозрительный, меряющий всё на собственную своекорыстную мерку, ненавидящий Россию как раз за то, за что природная немка императрица Екатерина назвала её «Вселенной», англосаксонский Запад не мог оставить нас в покое и не мог не противодействовать нашему возвышению.

Во времена того же Кука «первенствующий профессор в университете в Единбурге и королевский историограф по Шотландии» Уильям Робертсон отправился в Россию за сбором материалов почему-то не по истории российского императорского двора, а о географических открытиях русских в Северо-Западной Америке…