Русская Америка. Слава и боль русской истории

Об англичанине Биллингсе и его коллеге по третьему плаванию Кука американце Джоне Ледьярде, совершившем разведывательное «путешествие» в Сибирь в 1787–1788 годах, уже говорилось… А вот странная фигура ещё одного англичанина — Макместра. Девять лет ходил в Восточную Индию, затем осел в Гамбурге, женился, народил пять детей. И вдруг с рекомендацией российского поверенного в делах в Гамбурге и Ганновере Форсмана явился в 1801 году в правление РАК и предложил свои услуги, наговорив с три короба… Он и Курилы поднять брался, и Баранову был готов помогать в Кадьяке, и рассказал о слабостях английской торговли, и оставлял в залог жену и детей в Петербурге, и половину просимого жалованья (немалого — 15 тысяч рублей в год) был готов оставить в компании её акциями, и в русское подданство был готов вступить…

Затем его след теряется… Авантюрист? Возможно… Но мне видится и в нём — уж да простится мне такая подозрительность! — ещё один английский разведчик.

А странные смерти светил Русской Америки?

А «конвенционные» страсти вокруг неё в конце царствования Александра I?

А доктрина Монро?

А зловещие фигуры Нессельроде и всех этих рейтернов и краббе?

А пока что ни разу ещё не упоминавшаяся фигура Джона Пола Джонса (1747–1792) — первого адмирала США, получившего свой адмиральский чин в России от Екатерины Великой? Пора, пора сказать и о нём…

Родившись в Шотландии под именем Джона Пола, он с юных лет ходил по морям, после тёмной истории с убийством «взбунтовавшегося» матроса на острове Тобаго перебрался в 1773 году в США, торговал рыбой и в 1775 году уже под именем Джона Джонса стал старшим помощником на фрегате «Альфред» — первом корабле «революционного» флота, поднявшем флаг «восставших» колоний. Затем успешно крейсировал у берегов Америки и Европы, единственный из моряков получил золотую медаль конгресса и в 1781 году был назначен командиром находящегося в постройке первого американского линейного корабля «Америка». В 1783 году Джонс появился в Париже — якобы как агент по продаже захваченных им кораблей, а там…

А там при содействии посланника США во Франции Томаса Джефферсона в начале Русско-турецкой войны 1787–1791 годов поступил на русскую службу в чине контр-адмирала. Уже тот факт, что самый вроде бы способный морской офицер США четыре года болтался в Париже, а не стоял на мостике «Америки», выглядит странно. В России же Джонс (Павел Жонс, Пауль Ионс, Поль Жонес, Ионсон) с мая 1788 года командовал эскадрой в Днепровском лимане и воевал — судя по уважительному отношению к нему Суворова, неплохо. Однако вскоре Джонс, к тому же склонный к употреблению виски (Суворов в письмо Д.И. Хвостову от 10.09.1791 включил четверостишие со строкой о «креслах висковых» «сэра Ионсона»), создал конфликтную ситуацию и уже осенью 1788 года укатил в Петербург. В январе 1789 года он предложил Екатерине вначале проект русско-американского союза против Турции и Алжира, а затем — идею широкой коалиции европейских держав во главе с Екатериной для полного разгрома североафриканских пиратов. Проекты были, конечно, авантюрой, но целью их было обеспечение безопасности плавания торговых судов США в Средиземном море с доступом в Чёрное море. Как минимум же принятие предложений Джонса к реализации отвлекало бы Россию от решения насущных для неё задач. В итоге Джонса вежливо сплавили в двухгодичный отпуск, и он в сентябре 1789 года уехал в Париж, где в 1792 году скончался.

«Русская» история Джонса в общем контексте «русской» политики ранних США выглядит как очередная попытка спровоцировать Екатерину II на действия, осложняющие положение во внешнем мире России, но упрочняющие положение США — исторический штрих, вполне для США характерный. Конечно, с Екатериной и Потёмкиным подобные номера успеха иметь не могли, но явный шармёр Джонс, умевший и крепко поддержать компанию за столом, не мог не обрасти за петербургский год дружественными «русскими» связями. Так что история и натура Джонса позволяют видеть в нём прямого стратегического разведчика и резидента США, внедрённого в Россию Джефферсоном как в видах провокаций, так и в разведывательных целях, поскольку дипломатические отношения с Россией Америка устанавливать не торопилась.

«Русская» история «Пауля Жонса» — это одна из странностей и загадок Америки для России XVIII века. А странности уже XIX века с «обоймой» из трёх подряд «российских» в кавычках посланников в США?

О двух из них — Бодиско (с 1837 по 1854 год) и Стекле (с 1854 по 1868 год) — сказано достаточно, и прибавлю лишь одно: они оказались абсолютными чемпионами по сроку пребывания в США среди русских дореволюционных дипломатических представителей — 17 и 14 лет соответственно. До них и после них типичный срок — два-четыре года, редко — семь. Бодиско и Стекль пробыли в США намного более десяти лет, и через этот десятилетний рубеж кроме них перевалил лишь ещё один — предшественник Бодиско, Павел Андреевич фон Криденер…